VII
— Сигнал от адмирала Уайт-Форда, сэр.
Капитан Халком Барнс постарался не нахмуриться при уважительном звуке голоса Абукиры Маттисана. Раздробленный локоть молодого связиста все еще был закован в гипс, и целители не были оптимистичны в отношении того, насколько он ему когда-нибудь пригодится — если вообще пригодится. Барнс пытался отправить юношу в одну из прибрежных больниц Паскуале или, по крайней мере, на один из госпитальных кораблей ИЧФ, но Маттисан оказался одновременно упрямым и удивительно ловким, избегая всего, что могло бы удалить его с КЕВ «Делтак». Многие члены экипажа Барнса, казалось, чувствовали то же самое, и, несмотря на свою травму, Маттисан оставался одним из лучших связистов во всем флоте.
Ничто из этого не прибавило капитану Барнсу радости от получения адмиральского сигнала как раз в тот момент, когда он наконец сел за давно запоздавший обед.
— Извините, сэр. — Маттисан покачал головой. — Он помечен как приоритетный.
— Все лучше и лучше, — пробормотал Барнс. Затем он встряхнул себя. — Это не твоя вина, Абукира. И я также не думаю, что мне следует злиться на адмирала Уайта-Форда. Уверен, он, вероятно, считает, что я закончил обед несколько часов назад, как и любой здравомыслящий капитан.
— Да, сэр.
Барнс развернул сообщение, бегло просмотрел его и не выругался, демонстрируя ослепительный профессионализм и самообладание. Вместо этого он посмотрел на Тринта Севирса, довольно злодейского на вид, покрытого множеством татуировок помощника стюарда, который каким-то образом стал его личным стюардом, и покачал головой.
— Это выглядит восхитительно, Тринт, но мне нужно идти. Положи кусок мяса и немного сыра между парой кусков хлеба, и я съем это в лодке.
— Но, капитан…
— Боюсь, это не обсуждается. — Барнс отодвинулся от стола, с выражением глубокого сожаления глядя на жареную курицу, картофель с маслом и лимскую фасоль. — Мне нужно переодеться. Так что, пока Тринт делает все возможное, чтобы я не свалился с голоду по пути к адмиралу, Абукира, мне нужно, чтобы ты нашел Брадлея и передал ему приказ собрать команду своего катера.
— Есть, есть, сэр, — подтвердил Маттисан, и Барнс позволил себе в последний раз скорбно покачать головой, прежде чем поспешить в свою каюту и сменить поношенную морскую форму на что-нибудь более подходящее для встречи с флаг-офицером.
Залив Норт-Бедар представлял собой огромное темно-синее водное пространство более двухсот тридцати миль в поперечнике. На востоке он простирался до самого горизонта, как ковер с волнистыми волнами. На западе, гораздо ближе, крыши, шпили соборов и башни Сиддар-Сити возвышались над широкой набережной, которая была более оживленной, чем когда-либо прежде. Это говорило о многом, учитывая, сколько чарисийских грузов прошло через республику до того, как Жаспар Клинтан посеял смерть и разрушения на двух третях Сиддармарка. И это говорило даже больше, учитывая лихорадочные попытки доставить достаточно продовольствия, чтобы предотвратить преднамеренный голод, который он навлек на республику. Но этот неистовый труд остался в прошлом. Продовольствие по-прежнему доставлялось в гораздо больших количествах, чем обычно, но порядок был восстановлен. Однако это ни на йоту не уменьшило загруженность доков, и присутствия более сорока галеонов имперского чарисийского флота со всеми сопровождающими их судами и кораблями у берега, не говоря уже о конвое с военной техникой, который только что прибыл из Старого Чариса, было достаточно, чтобы преодоление двухмильного перехода от «Делтака» к флагманскому кораблю адмирала Уайт-Форда стало, мягко говоря, интересным.
Брадлей Мафит, личный рулевой Барнса, воспринял это спокойно. На самом деле он взял за правило относиться ко всему спокойно, и Барнс ценил невозмутимое самообладание мускулистого старшины, даже если втайне лелеял надежду, что когда-нибудь это самообладание даст трещину. Уверенный в том, что Мафиту каким-то образом удастся избежать тарана — или быть протараненным — другим катером, шлюпкой, вельботом или гичкой на пути к КЕВ «Форчен», Барнс откинулся на спинку сиденья, наслаждаясь прохладным воздухом, свежим бризом и вздымающимися белыми облаками. Пока он наблюдал, скользящая глубокоротая виверна накренилась, спикировала вниз, а затем сильно взмахнула крыльями, поднимаясь обратно в воздух с мешочком под клювом, из которого пыталась убежать какая-то извивающаяся маленькая рыбка. Другие виверны и чайки кружили над головой, легко оседлав ветер, а прибывающий прилив омывал бело-зеленую морскую дамбу.