Однако в данный момент, когда Мерлин стоял за ротанговым креслом Кэйлеба и наблюдал за утренней суетой столицы, дул приятный ветерок, а вид успокаивал.
Суматоха, которая, как он знал, только усилила осознание Кэйлебом разницы между его собственным «защищенным» существованием и тем, что происходило в местах с такими названиями, как ущелье Гласьер-Харт и Тесмар.
В сложившихся обстоятельствах тот факт, что вопрос императора прозвучал просто вопросительным тоном, на самом деле был довольно примечательным.
— Не совсем, — ответил сейджин. — Я разговаривал с Нарманом, и он говорит, что во вчерашних данных со «снарков» нет никаких сюрпризов. Однако Алверез ведет себя немного более сдержанно в разговорах со своими офицерами, чем во время нападения.
— Он вряд ли мог быть менее сдержанным, — с улыбкой заметил Кэйлеб. — Я знал людей, превосходно владеющих ругательствами, но он поднялся до высот, которые я и представить себе не мог именно в нем.
— Ты удивлен?
— Нет. — Улыбка в обычно теплых карих глазах Кэйлеба исчезла, когда они внезапно стали холодными и мрачными. И удовлетворенными. — Нет, я совсем не удивлен.
Граф Хант рассчитал время безукоризненно, и количество картечи, которую мог извергнуть тридцатифунтовый снаряд, было ошеломляющим. Двенадцатифунтовое полевое орудие выпускало тридцать шариков размером с мяч для гольфа на эффективную дальность в триста или четыреста ярдов; тридцатифунтовое орудие выпускало восемьдесят таких с эффективной дальностью в шестьсот ярдов. И на таком расстоянии этот поток рассеивался на шестьдесят ярдов в поперечнике, как собственное ружье дьявола.
Передовая пехота герцога Харлесса была в семистах ярдах от окопов Ханта, когда над ними расцвела первая вспышка. Никто не приблизился ближе чем на сотню ярдов, и потери были ужасающими. Из почти восьми тысяч деснаирских и доларских пехотинцев, участвовавших в атаке, треть была убита на месте — по меньшей мере половина только от артиллерийского огня, прежде чем они попали в зону досягаемости винтовок морских пехотинцев, — и еще три тысячи были ранены. Половина раненых была взята в плен, и почти триста невредимых мужчин также позволили взять себя в плен, даже несмотря на то, что эти пленные точно знали, как инквизиция, вероятно, поступит с такими трусливыми предателями, если они когда-нибудь снова попадут в ее руки. Менее двух тысяч трехсот человек вернулись на свои позиции уцелевшими. Потери более семидесяти процентов были достаточны, чтобы уничтожить любое подразделение, когда-либо созданное, и пройдет много, много времени, прежде чем разгромленные полки смогут быть восстановлены в качестве эффективных боевых формирований.
Если они вообще когда-нибудь смогут быть восстановлены как эффективные формирования.
— Вы знаете, Харлесс на самом деле отреагировал намного быстрее, чем считает Алверез, — сказал Мерлин через мгновение.
— Он уничтожил своих людей, Мерлин!
— Я не говорил, что это был отдаленно умный поступок с его стороны в первую очередь; я просто сказал, что он отреагировал быстрее, чем думает Алверез. — Мерлин покачал головой. — Он также не знал о новых сигнальных ракетах с парашютами, так что у него было лучшее оправдание, чем хочет признать Алверез, мысли о том, что пехота сможет подобраться достаточно близко, чтобы броситься на бруствер под покровом темноты и всего этого дыма. Не очень хорошее оправдание, но, по крайней мере, оправдание. И что бы там ни было, он понял, что происходит, и отозвал вторую волну еще до того, как сломались подразделения первой волны.
Кэйлеб оглянулся через плечо на сейджина, затем поморщился.
— Хорошо, я соглашусь с этим. Но он должен был, черт возьми, знать лучше, прежде чем посылать их вообще!