Он думает, я что-то вспомнила.
Проблема в том, что это неправда, но у меня есть шанс что-то из Кирилла вытянуть. Он явно настроен на разговор, никуда не торопится. Мы можем поговорить, а потом… потом посмотрим. Скорее всего, мне придется уносить ноги. Но даже призрачная возможность узнать о себе больше заставляла идти на риск.
Я пожала плечами:
— Наверное, ты был недостаточно внимательным.
— И как давно?
— Давно.
Повисла тишина.
— Может, поговорим без этой штуки? — я указала на его пистолет. — Не могу обсуждать семейные проблемы под дулом пистолета, ты уж извини. Тем более, ты и без оружия со мной справишься.
— Уверен, он тоже так думал, — Кирилл указал на труп, но пистолет убрал. Дышать стало не в пример легче.
Кирилл подошел к лежащему на полу мужчине, по моему примеру посветил фонарем на его лицо. Увиденное ему явно не понравилось, муж покачал головой и даже присвистнул. Обернулся на меня:
— А интересно дела складываются, да?
Про дела я мало что понимала, оттого промолчала.
Вместо этого спросила:
— Что дальше?
— Не поверишь, но я сам сейчас задаюсь тем же вопросом.
— Ты убьешь меня?
Кирилл выпрямился и громко рассмеялся:
— Акула, если бы я хотел, давно бы это сделал. Придушил во сне, да и дело с концом. Или придумал что-нибудь поинтереснее, специально для тебя.
Акула, он уже два раза так меня назвал. Мое прозвище? Он и раньше его использовал, просто завуалированно. Звал меня «Рыбкой», видимо, это его веселило. И он в самом деле не убил меня, хотя шансов было хоть отбавляй, значит, что-то ему от меня нужно. Если мы не супруги (в чем можно не сомневаться), значит, он воспользовался моим состоянием, поселил рядом с собой и все время наблюдал. Но что за цель он преследовал? Как минимум пытался привязать к себе. Мое состояние было беспомощным и жалким, а Кирилл выступал в роли света в конце тоннеля, он был чутким, понимающим и всегда готовым подставить плечо. Будь я хоть немного другой, влюбилась бы без памяти. А так… ну, как минимум я не в состоянии выстрелить в Кирилла, хотя бугая с пистолетом убила, глазом не моргнув.
— Я тебе не очень нравлюсь, да? — усмехнулась я, думая о своем.
— Мне не очень нравился наш брак.
— Это взаимно.
И я вспомнила, как долго Кирилл тянул с близостью, аргументируя моим состоянием. Возможно, все дело в другом: я была ему попросту противна. Настолько, что даже трахаться со мной – наказание для страдальца. Это тоже как нельзя лучше под его извечную насмешку во взгляде. Интересно, сам Кирилл сможет в меня выстрелить? Он легко согласился убрать пистолет, возможно, потому что я представляю ценность. Или он не хотел подстрелить меня ненароком, так как эта странная привязанность к другому человеку работает в две стороны. Он ведь тоже жил со мной все эти месяцы, знал меня, носил на руках, пусть даже ненавидел, но не мог не испытывать и иные эмоции иногда, просто потому что времени прошло очень много. Не дни, не недели, а много-много месяцев.
— Не знаю, как давно ты начала вспоминать, но ты успела наследить, дорогая, — Кирилл указал на лежащее на полу тело. — За тобой пришли, и придут еще. И еще. И еще. И так до тех пор, пока они не догадаются отправить целый отряд на твое уничтожение. Но будь уверена: они тебя уничтожат.
— А ты спасти меня собираешься, значит. Или вернешь в ту комнату, где я «попала в аварию» и продолжишь начатое? А там, глядишь, еще одна амнезия и можно заново «выходить замуж». — Насчет комнаты у меня уверенности не было, ведь это всего лишь сон. Но один такой сон привел меня к следу, значит, и ночной кошмар – не кошмар вовсе. Кирилл, выходивший меня Кирилл, был одним из тех, кто отправил меня на больничную койку, во сне я этого не видела, но ждала именно его появления.
Это привело меня в чувство и разозлило одновременно. Разговоры… я выяснила достаточно, чтобы от одного вида смазливого лица Кирилла меня тошнило. Он лицемерно притворялся, пользовался беспомощностью, которой и обеспечил. Из мутного мужа-лгуна он превратился во врага, вся моя внезапно вспыхнувшая ярость обрушилась на него.