Йейтс с побледневшим лицом молча уставился на виконта.
– Вы утверждали, будто у вас с торговцем не было разногласий. Из-за чего возникла ссора?
Арестант опустился на стул, с такой силой подперев ладонью щеку, что черты исказились.
– Из-за чего? – требовательно повторил Девлин, когда собеседник промолчал.
Йейтс передвинул руку, прикрывая подбородок и рот:
– Старый хрыч попытался меня облапошить. Он умудрился заполучить определенные сведения. Полагаю, нет необходимости уточнять их характер. Эйслер рассчитывал воспользоваться ими в собственных интересах.
– Почему, разрази вас гром, вы не сообщили этого раньше?
Лицо узника слегка потемнело.
– Думал, если вы узнаете, что у меня был мотив разделаться с ним, то не возьметесь мне помогать. Но я не стрелял в Эйслера. Не отрицаю, я помышлял об этом. И все же я его не убивал.
Сен-Сир вгляделся в напряженные черты собеседника. Тяжеловесная система британского правосудия именовала мужчин вроде Йейтса «содомитами» и наказывала их с особенной суровостью. Сами они обычно называли себя «молли». Эти люди создали в Лондоне собственное подпольное сообщество – тайный, но оживленный мирок пивных и кофеен, прозванных «домами молли», – где могли знакомиться и общаться, развлекаться и танцевать. Тем не менее над ними постоянно довлела угроза позора, тюремного заключения и смертной казни. Мужчины, вращавшиеся в этом подпольном мирке, жили в непрестанном страхе как разоблачения, так и шантажа.
– Где Эйслер раздобыл эти сведения? – поинтересовался Себастьян.
– Мерзавец скупал чужие секреты точно так же, как скупал драгоценные камни, мебель и произведения искусства. Все время выведывал от тех, кто ему задолжал, неприглядные подробности об их знакомых.
– Хотите сказать, торговец промышлял шантажом?
– Не в прямом смысле. Его подход был гораздо тоньше. Однако нет сомнений, Эйслер извлекал из своей осведомленности о чужих грешках немалую выгоду.
– Обмен громкими угрозами посреди улицы не производит впечатления особо тонкого подхода.
– Верно, – тенью улыбки ответил Йейтс. – Но ведь я отказывался плясать под его дудку.
– Вы не испугались?
Подбородок бывшего капера отвердел.
– Меня и прежде пытались шантажировать.
Виконт слышал о схемах вымогательства, с которыми сталкивались мужчины предосудительных склонностей. Два афериста прогуливались по паркам и уединенным аллеям, известным как места, часто посещаемые лондонскими «молли». Затем напарники разделялись, и один из них – как правило, более молодой и привлекательный – подходил к намеченной жертве «условиться». Как только дело доходило до компрометирующих поз, появлялся второй мошенник и угрожал донести властям, если объект шантажа не заплатит. Щедро и неоднократно.
– И что же вы сделали с теми, кто посчитал вас подходящей для вымогательства жертвой? – поинтересовался Себастьян. – Прикончили?
Йейтс лишь молча посмотрел в ответ.
– Дьявольщина! – ругнулся Девлин.
– Хотите сказать, вы на моем месте не поступили бы точно так же?
Взгляды собеседников встретились. Схлестнулись.
– Если бы я убил Эйслера, я бы вам признался, – утвердил Йейтс. – Но я его не убивал.
Себастьян подошел к небольшому зарешеченному окну с видом на Пресс-Ярд. Этот двор назывался так потому, что здесь до недавнего времени арестованных, отрицавших свою вину, в буквальном смысле слова помещали под пресс: на грудь подозреваемого укладывали груз, увеличивая тяжесть до тех пор, пока человек не сознавался.
Или же пока его не раздавливало насмерть, после чего юридические тонкости уже не имели значения.
– Говорят, Даниэль Эйслер готовился продать крупный – очень крупный – голубой бриллиант. Вам об этом что-либо известно?
– Нет.
– А про человека по имени Джад Фой? Слышали о таком?
– Фой? Не думаю, – покачал головой заключенный. – Как он выглядит?
– Тощий. Неухоженный. Напоминает обитателя Бедлама.
На лице бывшего капера промелькнула усмешка:
– Право же, Девлин. Я, признаться, общаюсь с некоторыми типами из низов, но всему есть предел.
– А как насчет отставного лейтенанта Тайсона?
– Имеете в виду Мэтта Тайсона?
– Значит, вы с ним знакомы?
– Встречались несколько раз то тут, то сям. А что?
– Не в курсе, он вел какие-либо дела с Эйслером?