– Получается, Наполеон знал, что революционное правительство подкупило Карла Вильгельма?
– Сомневаюсь, откроется ли миру когда-нибудь правда о событиях в Вальми в 1792 году. Но слухи ходили… Не забывайте, Наполеон и сам боевой генерал. Поговаривают, он считает подкуп единственным резонным объяснением произошедшему. Все, что мне известно: император каким-то образом проведал о наличии у Эйслера крупного голубого бриллианта на продажу.
– Вам это известно доподлинно?
Банкир кивнул.
– В прошлую субботу утром к торговцу приходил один из французских агентов.
– Кто? – вскинулся Девлин. – Кто это был?
– Эйслер не хотел говорить. По понятным причинам он сильно разнервничался. Когда дело касается разыскиваемых сокровищ французской короны, Наполеон проявляет себя абсолютно… – Хоуп поколебался, будто подбирая подходящее слово, и остановился на: – Неудержимым.
– Если не сказать беспощадным, – заметил Себастьян. – Так почему не пойти навстречу и не продать камень ему?
В груди банкира зарокотал низкий смешок.
– У императора скверная репутация в отношении оплаты за сделанные приобретения. Вы слышали, что именно Эйслер предоставил бриллиантовое колье, которое Бонапарт преподнес императрице Марии-Луизе в качестве свадебного подарка?
– Слышал.
– Окончательный расчет так и не состоялся. Эйслер потерял на сделке целое состояние. Отношение Наполеона таково: честь обслуживать его высокодостойную особу уже сама по себе достаточная награда.
– Это отношение, увы, роднит его с принцем-регентом, – сухо отметил виконт.
– Точно. Но те, кто продает драгоценности Принни, давно усвоили, что оплату следует требовать вперед и наличными.
– Почему не потребовать того же от французского императора?
– Потому что посланцы Георга, как правило, не убивают несговорчивых торговцев и не похищают их товар. А наполеоновские – наоборот.
– Полагаете, именно так и произошло с Эйслером?
Хоуп бросил вокруг себя еще один быстрый взгляд.
– Разве это не логично?
– Так вы говорите, бриллиант пропал?
Черты банкира исказились судорогой беспокойства.
– Да, пропал.
Себастьян всмотрелся в подвижное, выразительное лицо собеседника.
– Кому, кроме вас, было известно, что камень у Эйслера?
– Сложно сказать наверняка. Людям свойственно болтать. Очевидно, кто-то проговорился, иначе зачем французский агент явился бы к торговцу?
– Этот агент знал, кто истинный владелец камня?
– Нет. Откуда? Если только сам Эйслер не сообщил ему.
– А вы уверены, что он не сообщил?
Банкир на мгновение смешался.
– Но с какой стати?
– Возможно, в попытке спасти свою жизнь?
Хоуп закусил нижнюю губу, с невзрачного лица сбежали все краски.
– Если это посланец Наполеона застрелил Эйслера и забрал алмаз, у французов теперь нет никаких причин преследовать вас, – сжалился над банкиром Девлин.
– Да, но что, если у французов камня нет? Что, если кто-то другой прикончил торговца и украл драгоценность? Или если Эйслера убили по какой-то совершенно иной причине, и бриллиант теперь у Самуэля Перлмана?
– Известно ли Перлману, что его дядя занимался продажей алмаза по вашему поручению?
– Разумеется, известно. Я сразу же заявил иск об истребовании его стоимости из имущества покойного.
– Наследник отказывается платить?
Банкир яростно задвигал губами.
– Пытается отказаться. – Он насупился через галерею туда, где рабочие меняли стекло, затем придвинулся ближе и негромко спросил: – Как по-вашему, бриллиантом завладели французы?
– Если честно, очень вряд ли.
Хоуп, похоже, удивился.
– Почему вы так уверены?
– Потому что мне кажется, они по-прежнему его ищут.
ГЛАВА 35
Самуэль Перлман смотрел крикетный матч на площадке возле Слоун-сквер, когда Девлин подошел к нему.
Покосившись на виконта, щеголь с преувеличенным раздражением выдохнул:
– Эти встречи становятся утомительными, не находите?
– Для нас обоих, – поддакнул Себастьян, останавливаясь рядом и устремляя взгляд на бэтсмена. – Позвольте вам намекнуть: когда речь заходит об убийстве, лгать – не лучшая идея. Это, как правило, создает у окружающих впечатление, будто вам есть что скрывать. Вину, например.