- Я должен был догадаться.- устало произнес Виктор, скорее обращаясь к себе, чем к Александру.- Она ведь звала тебя в бреду. Но мы думали, что все это сниться ей. Может ей снится детство. Или какой-нибудь парень, который вскружил ей голову в институте. Но разве мог я предположить, что...
Александр не желал слушать, как мышка звала его в бреду, а он был за сотни километров от нее.
- Что ты сделал, Виктор? Что ты сделал?
- Не поверил ей. Не поверил...
- Не поверил чему? Черт возьми, да говори же!!!
- По моей просьбе... Я... Я настоял на том, чтобы она пошла на ужин, с одним моим партнером. Когда на следующее утро она вернулась... О Боже! - Виктор закрыл лицо руками, а потом вцепился бледными пальцами в седеющие волосы.- Она сказала, что он ее изнасиловал.
28 Глава
Ярость взорвалась подобно гранате, на минуту оглушив и парализовав тело. Александр наивно полагал, что уже ни что не может потрясти его сильнее, чем признание Мышки накануне. Как же он ошибался. Сразу вспомнилось то время, когда он был всего лишь юнцом, тренировавшимся в стареньком спортзале. Когда сильный противник неожиданно оглушал ударом, на несколько секунд дезориентируя в пространстве. Вот и сейчас, Александру понадобилось несколько мгновений, чтобы среагировать. Он и сам не понял, как оказался вплотную к столу и, перегнувшись через полированную столешницу, схватил отца Риты за ворот свитера. Александр увидел страх и замешательство в глазах Виктора, но это не остановило Александра. Он встряхнул мужчину с такой силой, что услышал, как лязгнули его зубы.
- Что... Что ты сказал?! - прорычал Александр. - Что...
Слова словно камни застревали в горле, мешая дышать. В висках стучало так, что боль была почти физически ощутима. Что-то черное и страшное поднялось в груди, заставляя содрогнуться. Александр не мог говорить. Не мог разжать пальцы. Не мог совладать с яростью. Он ненавидел сейчас Виктора лютой ненавистью лишь за одно то, что он сказал такое о Рите. О его маленькой Мышке. Она стояла сейчас у него перед глазами, и он не мог представить, как можно обидеть ее. Изнасиловали! Он зажмурился.
- Ты хочешь ударить меня? - услышал он голос Виктора, будто издалека. - Давай. Я и сам бы...
Александр не сразу понял, что по-прежнему стоит, нависая над Виктором и сжимая горловину свитера в побелевших пальцах. И что отец Риты смотрит на него глазами столетнего старика. Александр отшатнулся от него, как от прокаженного и отступил на несколько шагов. Он мог сейчас натворить то, о чем потом пожалеет. То, чего Мышка ему никогда не простит.
- Рассказывай! - приказал Александр.
Он отвернулся от Виктора, уставившись на одну из черно-белых картин, что висели на стене кабинета.
- С какой стати я должен тебе что-то рассказывать? Ты ворвался в мой дом, ты напал на меня. Я могу вызвать охрану, и тебя вышвырнут отсюда, как последнего щенка в помете дворняги. Рита моя дочь. Моя! Мне плевать, что там у вас было. Это прошло и точка. Я не собираюсь оправдываться перед тобой. И мне плевать на то, сколько у тебя денег. Ты все равно останешься сыном алкоголички.
Виктор продолжать говорить гадости, но Александр почти не слышал его слов. Ему было плевать. Ему надо было всего лишь пару минут, чтобы успокоиться. Он ждал, когда Виктор перестанет защищаться с помощью оскорблений. Когда словесный поток Виктора иссяк, Александр лишь слегка повернул к нему голову, но, так и не взглянув на мужчину.
- Кто он? Мне нужно имя.
- Имя? Какое...
Но тут Виктор замолчал. А потом Александр услышал, как заскрипела кожа на кресле. Он увидел, что отец Риты поджег сигару и глубоко затянулся. В напряженной тишине, каждое движение и звук растягивались до бесконечности, раздражая и так натянутые до предела нервы.
- Зачем тебе? - наконец, спросил Виктор.- Что ты собираешься делать?
- Хочу узнать, когда выйдет эта тварь. Ты, как я понял, не хочешь рассказывать. Я все выясню сам. А потом, когда эта тварь... Назови мне имя, и я уйду.
- Ни чего не выйдет. Его нет в стране, - сухо бросил Виктор, каким-то сдавленным голосом.
Но Александру было не до интонаций в голосе. На данной момент он бы и пальцем не пошевелил, даже если бы Виктор упал в приступе апоплексии.
- Что значит, его нет в стране? Где же он, черт возьми?! Или ты, сейчас, сидишь, и заявляешь, что человек, который изнасиловал твою дочь не в тюрьме?