– Ты так спокоен для человека, от которого чуть ли семья не отказалась.
– Ну, не отказалась, – поморщился тот, – а, вообще, сначала очень бесился! Даже с мамой еле договорил, успокоил, что это недоразумение, не все так страшно. А самому очень обидно было! А потом подумал – отец, по сути, прав. Сам же виноват. Обида – обидой, но хорошо, что они сейчас отстранены. Ничего больше не знают, вопросов задавать не будут. Об их безопасности можно и не беспокоится, сразу видно – что семья не при делах.
Я мысленно согласился с ним. Семья должна быть в безопасности. Первый день моя мать оббивала пороги, требуя освободить меня. Но после улетела в Москву, сказав, что оттуда она разберется быстрее. Это, конечно, вряд ли. Что она могла? Но все же хорошо, что теперь ее не было в этом городе.
За всеми разговорами Степа успевал еще и запихивать вещи в спортивную сумку. Пока он копался, я принял душ и попытался переодеться, взяв несколько футболок из его гардероба. Они, конечно, же оказались не по размеру, но выбирать не приходилось. Затем Степа откуда-то достал два смартфона и аккуратно переставил наши сим-карты. После он стал упаковывать какое-то свое оборудование в виде планшетов, кабелей и прочего хлама. Я же выглянул в окно, осматривая двор дома. Припаркованная машина стояла на месте. За время пребывания в квартире – начался дождь и крупные капли били по ней, разлетаясь в разные стороны обилием брызг. За исключением нескольких человек, в округе никого не было. Один паренек показался мне знакомым. Его лицо я где-то видел. Но через секунду наваждение прошло.
Уходили через крышу по пожарной лестнице, как это было и с квартирой Хрумова.
– Думаю, теперь можно поговорить, да? – Спросил Степа, поежившись от холодного ветра, – почему ты думаешь, что нас прослушивали в машине?
– Потому, что нас отпустили, как ты мог заметить. Колесникова дала понять, что глаз с нас не спустит.
– Колесникова? Эта которая следак из СК?
– Она самая.
Мы спустились на другой стороне дома и тут же засеменили в соседний двор.
– А почему она нас отпустила?
Я вздохнул и изложил наш с ней недавний разговор.
– И ты ей веришь? Она сама может быть из Тени. И… и даже причастна к организации убийства Хрумова…
– И тем, что мы на свободе, она доказала, что ей верить можно. Осталось понять, чего она хочет.
– Слушай, – парень даже остановился от собственной мысли, – так может и мою квартиру слушали?
– Это вряд ли, – я задумался, – зачем? Слишком сложно.
– Думаешь? А то я там наговорил слегка, тебе все рассказывая.
– Что ты мне наговорил? Про студенческие дни? Расслабься, это точно никому не интересно.
– Все-таки мне еще больше не по себе стало, – признался Степа, – В Харитонова стреляли, Хрумов убит прямо в СИЗО. Кто следующий? Омуцева? Я?
– Ты не паникуй. Покури лучше.
Тот кивнул, идея затянутся сигаретой ему понравилась, и он щелкнул зажигалкой. До гаража мы добрались на общественном транспорте, так было проще заметить велась ли нас или нет. Все было чисто. В гараже хлама стало еще больше. Все, что мы нашли в бункере на дачи, теперь валялось в каждом углу. Содержимое кейсов лежало на столе, под ним, на диванчике и много где еще. Возле ноутбука стояла бутылка Hennessy, начатая нами в прошлый раз после покушения на Харитонова. Привычно щелкнув рубильником, Степа сразу же взял ее в руки.
– Ну, что, вроде день начинается хорошо, но выпить все же придется?
– Смотрю, ты времени не терял, – сказал я, заметив, что содержимое бутылки поубавилось.
– Пришлось покопаться во всем этом. Никак не выходила из головы мысль об этом костюме. Твоя рана… да и, вообще…
– И что? Какие успехи?
– Ну-у, узнал, что практически все снаряжение питается от специфических энергоносителей. Парочку чемоданчиков мы с тобой прихватили, – он кивнул на серебристые кейсы, – это типа батарей. Но вот как они заряжаются, я не знаю.
– То есть розетка в двести двадцать не подойдет?
– Мне кажется, что это другой тип энергии.
– Такое возможно?
– В свете последних событий, почему нет? На этих носителях нет никаких знаков, ничего, кроме контактов питания с устройством. Они даже светятся, если ты не заметил.