В руки мне упало бумажное досье, которое не так давно я смотрел в изоляторе. Только теперь толщина документа была побольше.
– Часть тебе знакомо, – угадывая мои мысли, проговорила Колесникова, – здесь вся информация – официальная и нет – которая есть у следственного комитета на Бориса Ханова. Знакомые, семья… А самое главное характеристики. Социопат, импульсивен. Обвинялся в жестоком убийстве трех наркоманов, которые, якобы, остались должны ему за дозы. Связь с коррумпированными сотрудниками полиции, изнасилования и прочее…
– Оу, полегче, – Степа поднял брови, – да тут сам дьявол должен быть его фанатом. Что вы хотите от нас?
– От тебя, Архипов, – та хмуро посмотрела на него, – я лично ничего не хочу. А вот от тебя, Молотов… У Ханова есть легальный, на первый взгляд, бизнес. Автопарк «Парус». Официально это прокат дорогих авто на праздники, в личное пользование и прочее. Типа лимузин на выпускной и так далее. А на самом деле, на его территории проводятся сделки по продажам наркотиков и может, чего еще… Не так давно на него хотели завести уголовное дело по обороту фальшивых купюр.
– И какой в этом всем мой интерес? – Не понял я.
– Есть информация, – голос Колесниковой стал тише, – что некий груз, который раньше находился у компании «Транссибирь», принадлежавшей твоему дяди, пропал в тех же числах, когда случилось покушение. Ты ведь, наверняка, знаешь об этом?
– Вы удивитесь, но меньше, чем Вы.
– Так вот, есть информация, что этот груз находится как раз на территории «Паруса».
– Откуда такая уверенность?
– Скажем так, в последнее время участились случаи, когда грузовики «Транссибири», да и просто сотрудники, приезжали туда. Все, что я могу, это организовать наружное наблюдение, но оно ничего не дает уже вторую неделю. За «Парусом» давно ведется легкое наблюдение. По вторникам у них всегда приемка груза и какой-то движ на территории. Официально мы не можем туда заглянуть – нет повода, а вот если неофициально…
– Хотите, чтобы я туда пробрался?
– Да. Сегодня как раз вторник.
– Как Вы себе это представляете? – Я изумился, когда понял, что она не шутит.
– Твоя подготовка, Роман. Я почитала характеристики. Ты физически развит, хорошие навыки русбоя, армейская школа, владение огнестрельным и холодным оружием. Хоть прямо сейчас в шпионы. К тому же твой интерес в личных мотивах. Ты – идеальный кандидат на эту роль. Не нужно идти напролом. Надо только проникнуть в их склады и сфотографировать то, что там лежит. Если все так, как я думаю, фотоматериалы можно будет провести как информацию от одного из тамошних сотрудников.
– А Вы, и в правду, идейница, да? – Немного поразмыслив, сказал я.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, Вы на самом деле за то, чтобы плохие дяди сели? Так? И типа для этого все средства хороши, да? Как добро должно быть с кулаками?
– Твой дядя однин из криминальной верхушки. Он тоже не был святым. Махинации с налогами, подкуп, отмывание денег в больших объемах многим зажравшимся политикам и бизнесменам. И убийства тоже были, наверняка. Но при нем здесь было спокойно. Я не так давно тут, но даже я почувствовала это. А сейчас сюда словно вернулись девяностые: разборки группировок, столько трупов за одну неделю… Так что да, в каком-то смысле, я идейница.
– Какой же смысл в этой идее, если все равно нужно выходить за пределы закона? – Спросил я с вызовом. Ее слова о дяде слегка задели меня.
– Смысл в мотиве, – ответила та, – можно тоже выходить за пределы, если результат – это избавление от тех, кто выходит за пределы ради наживы, власти и безнаказанности.
Она на секунду смолкла затем тяжело вздохнула:
– Думаю, моральная составляющая ясна? Теперь давайте обговорим детали.
После получасового разговора, мы возвращались обратно в наше тайное убежище. От ее предложения подвезти мы отказались, чтобы не выдавать его местоположения. Поэтому вновь простой автобус. Невысокого человека, пристально наблюдающего за нами, я заметил, когда еще только садились в машину к Колесниковой. Лица не было видно – голова скрыта под капюшоном полуспортивной кофты. Неприметные джинсы. Руки в карманах. В автобусе он ехал в другом конце от нас, а когда вышел на нашей остановке, то стало ясно – идет за нами, неумело скрываясь. Когда до гаража было рукой подать, я ткнул Степу в бок и сказал: