— Дождь не перестанет, да еще и похолодает, — машинально ответил Гамаш и внезапно понял, что ведет себе как настоящий деревенский житель, во всяком случае в том, что касается прогнозов погоды.
— Что вы думаете об агенте Николь, Жан Ги?
— До сих пор не могу понять, как она попала в Сюртэ, с таким-то отношением к делу, не говоря уже о рекомендации принять ее с повышением до сотрудника отдела по расследованию убийств. Она неспособна работать в команде, совершенно не умеет разговаривать с людьми, абсолютно не умеет слушать. Просто поразительно. Я думаю, это лишнее доказательство того, о чем вы говорите уже много лет: по службе продвигаются и получают повышение не те, кто нужно.
— Как вы думаете, она способна учиться? Она ведь совсем еще молода, правильно? Сколько ей, лет двадцать пять?
— Она не так уж и молода. Лакост ненамного старше ее. И я убежден, что возраст здесь ни при чем, все дело в личности. Думаю, что если она не будет следить за собой, то и в пятьдесят останется такой же. Если не хуже. Способна ли она учиться? Без сомнения. Но главный вопрос заключается в том, сможет ли она разучиться. Сможет ли избавиться от своих вредных привычек и неправильного отношения?
Бювуар заметил, что по лицу старшего инспектора стекают капли дождя. Ему захотелось стереть их, но он сдержался.
Едва открыв рот, Бювуар понял, что допустил ошибку. Это было как мед для медведя. Он видел, как на лице старшего инспектора менялось выражение — от задумчивого, когда он ломал голову над решением проблемы, до менторского, поучающего. Он наверняка попытается наставить ее на путь истинный. «Боже, сейчас начнется», — подумал Бювуар. Он уважал Гамаша, наверное, больше, чем любого другого человека на земле, но при этом прекрасно понимал, в чем заключается его недостаток, быть может, роковой недостаток — он всегда стремился помочь людям вместо того, чтобы уволить их. Он был чересчур сострадательным. Бювуар иногда завидовал этому дару, но по большей части относился к нему с подозрением.
— Знаете, может статься, ее любопытство уравновесит стремление всегда оказываться правой.
«Скорее уж скорпион вырвет у себя жало», — подумал Бювуар.
— Старший инспектор? — Мужчины выглянули из-под зонта и увидели, что к ним под дождем бежит Клара Морроу. Ее супруг Питер сражался с зонтом, стараясь при этом не отстать от жены. — Я вспомнила кое-что странное.
— Ага, вот и первая добровольная помощница! — Гамаш улыбнулся.
— В общем, это может оказаться ерундой, но кто знает… Мне пришло в голову, что это совпадение выглядит очень странным, и я подумала, что вы должны знать об этом. Речь идет о творчестве Джейн.
— По-моему, все это пустая трата времени, — проворчал Питер, промокший и мрачный.
Клара бросила на него удивленный взгляд, который не остался незамеченным старшим инспектором.
— Дело в том, что Джейн рисовала всю жизнь, но никогда и никому не показывала свои работы.
— И что же здесь странного? — заметил Бювуар. — Множество художников и писателей держат свое творчество в секрете. Об этом без конца пишут в газетах. А потом, после смерти, их труды становятся известными и приносят кому-то целое состояние.
— Вы правы, но здесь совсем другой случай. На прошлой неделе Джейн решилась выставить свою картину в галерее искусств «Артс Уильямсбург». Она приняла это решение в пятницу утром, а уже после обеда в тот же день состоялось заседание жюри, художественного совета. И ее картину приняли для показа на выставке.
— Картину приняли, а ее убили, — пробормотал Бювуар. — Действительно странно.
— Кстати, о странностях… — вмешался в разговор Гамаш, — правда ли то, что мисс Нил никогда и никого не приглашала в свою гостиную?
— Правда, — ответил Питер. — Мы настолько привыкли к этому, что не находили здесь ничего необычного. Наверное, это явление того же порядка, что и хромота или хронический кашель. Небольшое отклонение, которое со временем становится нормальным.
— Но что стало причиной такого ее поведения?
— Не знаю, — призналась Клара, явно озадаченная и сбитая с толку. — Как сказал Питер, я настолько привыкла к этому, что оно уже не казалось мне странным.
— И вы никогда не спрашивали ее об этом?
— Джейн? Спрашивали, наверное, когда только переехали сюда. Или, может быть, мы спрашивали об этом у Тиммер и Руфи, но, уверена, ответа так и не получили. Похоже, его никто не знает. Габри думает, что у нее в гостиной на полу лежит оранжевый ворсистый ковер и что она вообще устроила там дом свиданий.