– Хулиганить приехал? Не прописался… Можем за это привлечь. Ты знаешь?
– Знаю.
– Ну, а чего ж?
– Не могу прописаться.
– Так езжай себе с богом, отсюда. Нам что, не хватает своих хулиганов?
– Не думаю так, – не смутился Потемкин.
– Вот как? – коротко, далеко в глазах капитана мелькнула искорка.
– За что этих избил?
– Думаю так – за дело!
– Ты что, судья?
– Нет.
– Значит, хулиган! У нас что собирался делать?
– Работать. Я на завод оформляюсь. Там ждут, а из-за прописки, пока не у дел. Был у вас, позавчера, на прием записался. Как раз, поэтому…
– Не у дел, говоришь? Да дел мы тебе, при твоих способностях, будь уверен – нашьем! Кем собирался работать?
– Художником.
– Ну-у?
– Да, оформителем.
–Хорош художник! Ничего себе! Репин таким же был? На тебя заявление – материальный ущерб, человек в больнице. Громила ты, а не художник!
– Ну да, не Репин… – не возразил Потемкин.
– Отчет отдаешь: что ты натворил? Тот, в больнице, он тоже заявит. Попал ты, конкретно, – доходит? Молчишь? А думать там надо было. Теперь поздно!
– Держи, – подал он авторучку, – Пиши объяснение. Все, как есть, все подробно!
Продиктовал «шапку». Прочитал, отошел к окну. Постоял, помолчал неподвижно, опираясь на пальцы лбом. Не оборачиваясь, не выдавая усталости, глухо спросил:
– Сочинения в школе писал, Потемкин?
– Писал.
– Вот и давай, пиши: «Объяснение». Здесь твое сочинение называется так. Писать будем вместе: чтоб не забыл, чего и не наврал, в три короба. Все, ты готов?
– Да.
– Поехали! «По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее…». Что пояснить – давай правду. Я уже всех опросил, эти двое свои сочинения сдали, третий – потом. Свидетели, двое: свои показания дали. Изучим, сравним, и решим, что делать. Ты первым ударил? Пиши!
– Вопрос.
– Что? – обернулся, спросил капитан.
– Говорите опрошены все. Потом третий. А этих двоих – парня с девушкой, Вы опросили? Они что сказали?
– Какие парень с девушкой?
– Те, из-за кого я вмешался.
– Таких нет. Патруль прибыл на драку. Драка была. За это вас задержали. Время, место, причина и обстоятельства драки – вот все, что нужно. И до утра ты свободен, в «Тигрятнике». Решение примет начальник. И о том, что ты нарушил паспортный – он позаботится тоже. «Букет» наберется! Чего ты ждешь?
Капитан недовольно сжал губы, опять отвернулся к окну. И попросил вдруг, совсем другим тоном:
– Не спорь. Бесполезное дело, Потемкин! Пиши! Напиши, как надо, и отдыхай до утра. Ну, зачем же нам мучить друг друга?
– Напишу, – согласился Потемкин, – время, место и обстоятельства. И причину…
– Какая причина, Потемкин? Какая причина! Парень с девушкой? Что за лапша? Что ты гонишь? О чем говорим? Кто, к кому приставал? Ты, того, кто в больнице, ударил первым. Не так? А эти вступились. Потом бедолагу ты еще добивал. В окно посадил. Садист, хуже Гитлера! Что, не так? Я все знаю! И люди с вокзала уже написали, что так. Что ты лепишь?
«Горбатого» – что я леплю!» – ужаснулся Потёмкин. Он даже не думал, не верил, что так может быть.
– Ты не глупый, – сказал капитан, – значит должен понять, что здесь каждый, как ты, так же точно, лапшу мне вешает. До чего все похожи вы, господи – как под копирку!
«Приплыли мы…» – растерялся Потемкин. Мельком проскользнули лица: ее – самой скромной, застенчивой в мире; и его – которое, в общем-то, и не запомнилось.
– Так что пиши, не морочь нам голову: мне и себе! Все – как надо, как было – как на духу. Усвоил?
Потемкин усвоил, но не шелохнулся.
«Ну, что же?» – без слов, обернулся рывком, от окна, капитан.
– Как надо? – уточнил, не касаясь бумаги, Потемкин, – Или – как было?
Рассерженной птицей, как коршун, вернулся к столу капитан. Из-под бровей, посмотрел на Потемкина. Он, может, в чем-то хотел убедить своим взглядом. Но Потемкин увидел в нем, как устал капитан!
– Ты их не выдумал?
– Нет.
Прощаясь с надеждой, капитан предложил сигарету. Отрешенно, как автомат, раздал на двоих огонек зажигалки, откинулся к спинке стула.
– Спасибо, – непритворно, как знак уважения, оценил Потемкин, и предложил – А Вы можете сделать вот что: оставить меня. Отдохнете. А я напишу. В школу ходил, – умею. Я справлюсь.
«Не понял!» – стрельнул капитан глазами.
– То, что мы делаем, это допрос?
– Нет, допрос – после возбуждения уголовного дела. А сейчас – объяснение.
– То есть, – опрос?
– Да, так, примерно…
– Я опрошу себя сам. Вы устали, я это вижу, и могу опросить себя сам. У меня сейчас времени – во!
Капитан, уже не стараясь прятать усталость от постороннего, в раздумьях нахмурил лоб.