***
Братск был хорошим выбором. Потемкина встретила тетка: добрый, участливый человек, сестра отца. «Все шансы в руки, племянник, – сказала она, – квартира двухкомнатная, Братск – молодежный город. Город мечтателей. Окруженный лесистыми сопками, он пронизан запахом хвои и перспектив.
Так быстро нашел здесь Потемкин друзей! Но площадь квартиры не дозволяла. Метался Потемкин, решая проблему, а в Харькове: на остатках надежды и денег, ждали Валерия и Валентина. «Боже мой!» – волновался. И снова шел. Потемкин хотел дать в ЖЭКе денег, да остался не понятым. Не приняты взятки в Сибири. Что делать – не все благородное, во благо иному. Зависит от цели…
Не лентяй – но уже целый месяц слонялся Потемкин без дела! «Бульвардье»* (праздношатающийся – франц.) – называл себя и тосковал, и не зная, что говорить Валерии, казался себе самому недостойно жалким, упавшим духом.
Но вчера он был совершенно иным, воспрянувшим духом и полным надежд человеком, потому, что позавчера записался на прием к начальнику райотдела. Он бы сумел объяснить, и был бы начальником понят. «Разрешаю прописку» – легла бы виза, и мир бы вернул краски жизни, ушедшие в тень! Полон сил и надежд, был вчера Потемки. Разве что капитан теперь не сомневается в первом, а так – полный разгром в поле боя, которое называлось Судьбой! Потемкин и в себя, и в других – во все лучшее в мире!
Два свидетеля, два потерпевших; один пострадавший и заявление об ущербе – ставили крест на всем! Тает мираж, в виде отважной, скромной, застенчивой девушки и ее друга. «Все!.. – тает горький дым в душе Потемкина…
Кайлом, того же медведя в лоб! Подавал бедолагам руку, на свет божий вытягивал участковый. Теперь же, у этого капитана– иная роль…
5. Капитан
– Пейте кофе, сон разгоняет! – просила буфетчица, – Бутербродик с колбаской финской? С собой могу дать. А по этому делу… Я ведь подала заявление Вашим: тому, что приезжал на драку. А видеть, что я видела? Крендель залез в окно задом – и стекла вдрызг. Но видела изнутри, из подсобки. За пивом пошла, а он – хрясь! – сел в окно. Мне под ноги стекла. Зад – видела. Да какое же это лицо!? Но вообще-то, этих троих я помню. Пиво брали и рыбу. В посуду и на столе насвинячили, да ушли. А в зале – за всеми ведь не смотрю. Были, наверное, парень и девушка. Может и были… Да их сколько бывает: парней и девушек… Так поздно теперь – разъехались люди. Вокзал. Вам бы раньше, пока тут все были…
– Четверо? Один – в «Скорой», трое – у нас. У Вас пиво брали трое. И не понравились Вам.
– Не понравились!
– Значит, кто-то один – не из них?
– Видно, так… А это так важно?
– Важно. И говорите, что тех троих помните?
– Да. И тот, что в окно задом сел – он из них!
– А четвертый?
– Нет, он не из них.
– Точно?
– Абсолютно! А раненый – у них – за старшего был.
– Спасибо. А звонили не Вы? Не ваши работники? Нет?
– А звонила, я думаю – это она! Та девушка…
– Значит, была?
– А как же она бы звонила, когда б не была?
– Давайте еще раз посмотрим в зал. Кто-то из тех, кто там отдыхает, мог быть в то время здесь?
6. Рассвет
Опять загремела в «Тигрятнике» дверь. Забрезжил рассвет. Зазвенел телефонами пульт. Захлопали двери на входе. «Доброе утро!» – кричал, поднимая, все чаще и чаще трубку, помощник дежурного. Диктовал и записывал. День начинался. Пора отдыха и раздумий – ночь, прощалась с миром. Наступала пора творить, собирать и делать. И совершать ошибки…
«А худшее, – подумал Потемкин, – стать жертвой чужой ошибки!» Мог думать так, все основания были…
– К начальнику! – сообщил старшина.
Отступив на шаг в сторону, пригласил, пропуская вперед Потемкина. Впереди на полшага, пресекаемый и подконтрольный, пошел в коридор Потемкин
Обходя буреломы, провалы и топи, терял он заветную цель – те, оставшиеся недостижимыми, сопки. Но он тогда мог вернуться. Теперь были топи другого рода: человеком замешаны, а кто человеку в коварстве и легкомыслии равен? Никто. Не просто из этих выбраться. И не всегда возможно.
Гулкими и бесконечными коридорами, как к эшафоту под стражей, шагал Потемкин.
На столе, под рукой у начальника, – стопка стандартных листков объяснений. Бланки из плотной бумаги, делили стопу на отдельные главы. К каждой главе прилагался короткой, как шорты, обложкой, паспорт.
Все, что натворил человек, помещалось в два-три листка объяснений; протокол должностного лица и документ, подтверждающий личность.
– Потемкин? – раскрыл начальник главу о Потемкине. – Майор Кобзарь, зам. начальника РОВД! Присядьте.
– Драка в общественном месте; – читал он, – телесные повреждения. Степень и материальный ущерб – уточняются… Ваши дела?