Когда я внезапно возникаю рядом с Панфиловой, два докучающих ей качка не сразу понимают, что мое присутствие здесь неслучайно. Она же замечает меня мгновенно: глаза и рот удивленно округляются, а плечи опускаются вниз с выдохом облегчения.
Забавно. И крайне кстати. Пусть и правда считает меня рыцарем в сияющих доспехах.
Я больше не церемонюсь. Прохожу мимо оборзевших придурков, грубо задев одного их них плечом, и разворачиваюсь к Панфиловой спиной, закрывая ее на случай драки.
— Какого хера вы к ней пристали? — В моих словах вызов и агрессивное приглашение: в нынешнем состоянии я и правда не прочь подраться вне зависимости от повода.
Разводилы на секс в лице двух перекаченных сопляков не вызывают у меня ничего кроме презрения и желания дать каждому в морду. Это абсурд и клиника: я ненавижу Панфилову всей душой и тем не менее даже в этой ненависти не могу отринуть базовые принципы.
Нельзя трахать пьяных женщин, не способных отвечать за собственные решения.
Нельзя тащить женщин в постель силой.
Два простых, ясных как день правила.
— Сорян, мужик. — Тот, что повыше, примирительно поднимает руки и даже отступает на шаг, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
В открытый конфликт со мной никто из них ожидаемо вступать не рискует. Они явно не старше Панфиловой. Может, даже ее сокурсники. Типичные сопляки, нахлеставшиеся дешевой водки у ближайшего супермаркета за углом, они боятся любого взрослого с положительным балансом на банковской карте и способного без слез посетить МФЦ.
— Йеп, — добавляет второй, — мы, это, не знали, что эт твоя тян… — Мой переменившийся взгляд заставляет его прикусить язык. — Короче… Не претендуем.
Я молча перевожу взгляд с них на барные двери. Намек более чем понятен. Уже через несколько секунд обоих качков поглощает местная шумная толпа. Она же отрезает меня и Панфилову от всего зала.
Медленно, борясь с собой, я оборачиваюсь и встречаюсь с блеском пьяных и полных восторга зеленых глаз.
— Спасибо, — выдыхает Панфилова восхищенно. — Это… Вау. — Стыдливый, полупьяный смешок. Раскрасневшиеся от алкоголя и неловких эмоций щеки. — Я имела в виду, что никто никогда не делал для меня ничего подобного. Спасибо. Я уже не знала, как от этих придурков избавиться. Вы меня спасли, Марк… Анатольевич.
Мои брови невольно едут вверх. Вот как… Мое имя она запомнила без труда. Но не Мишино.
В последний миг мне удается превратить рвущийся наружу злобный оскал в приветливую улыбку. Я делаю шаг вперед и позволяю себе взглянуть на Панфилову якобы с мужским интересом.
Пора играть свою роль.
— Альбина, верно? — произношу я, смотря прямо в просиявшие радостью зеленые глаза.
Глава 15
— Да, — кивает она, улыбаясь. — Альбина Панфилова, я… практику прохожу в вашем ресторане.
— Я помню. — Мой голос звучит резко, опасно не совпадая с намеченным планом. Приходится исправляться и изображать заинтересованность активнее: — Вы… Давай на ты?
Панфилова снова кивает. Настолько быстро, что ее даже немного заносит в сторону. Удержать презрительную усмешку нелегко, но я все-таки справляюсь.
Меня бесит ситуация. Бесит близость Панфиловой. Бесит очевидность ее опьянения и полного отсутствия какого-либо стыда по этому поводу.
В конце концов на период практики она буквально моя сотрудница. Сотрудница, попавшаяся боссу на глаза в не самом лицеприятном облике — и ей все равно.
Наглость, походу, у Панфиловой второе счастье. А первое — богатый папочка, чьи тюремные мытарства вряд ли помеха ее благосостоянию. Несложно представить, каких размеров капиталы записаны на любимую дочурку. Другая бы тряслась, переживая о результатах практики и будущих рекомендациях, а эта…
Растянув губы в улыбке, вероятно, больше напоминающей хищный оскал, я склоняюсь к Панфиловой сильнее и ловлю затуманенный взгляд. Пухлый, напитавшийся красным от уже напрочь съеденной помады рот чуть приоткрывается. Длинные черные ресницы трепещут как крылья бабочки.
На один крошечный миг мой отравленный виски мозг зависает подобно словившему опасный вирус компу. Панфилова… красива. Мысль ударяет куда-то под дых, неприятно отрезвляя.
К горлу подкатывает кислота и хочется прочистить собственную черепушку изнутри от всяких идиотских умозаключений. Какая разница, как Панфилова выглядит? Будь она хоть Афродита во плоти, обстоятельства не изменятся.
Я ненавижу Панфилову и заслуженно. Ни ее объективно кукольно-идеальная внешность, ни обманчиво наивные повадки не должны влиять на мои чувства ни на йоту.