— Мне все нравится, спасибо вам, — говорю я искренне, вкладывая в свою благодарность в первую очередь признательность за сегодняшний разговор и лишь во вторую — за по-настоящему хорошие условия труда и здоровую атмосферу командного духа в коллективе. — От гостей я пока слышала только хорошие отзывы.
— «Пока»? — журит Ярослав, добродушно и несерьезно, и я наконец улыбаюсь не по принуждению или необходимости, а от естественного импульса.
— Простите.
Он коротко смеется и спешит меня успокоить:
— Я шучу, Альбина. Конфликты с гостями неизбежны, хоть мы стараемся свести их к минимуму.
— Да, ваши тренинги по сервису правда очень помогают, — охотно подтверждаю я и ничуть не кривлю душой: написанный самим Ярославом курс был моим любимым в период обучения и оказался очень полезным на практике.
Не будь здесь Марка, общение с Ярославом было бы мне в радость: он крутой бизнесмен, с которым приятно и интересно поговорить. Совсем иного склада, если сравнивать его с моим отцом, что любил считать себя деловым человеком и предпринимателем, не создав собственными умом и руками ничего.
— Значит, не зря бумагу марал. — Мои восторги Ярослав принимает легко, как всякий не относящийся к собственной персоне с излишней серьезностью человек.
В ответ я улыбаюсь.
— Определенно.
Тема беседы исчерпана. Мой взгляд невольно устремляется от Ярослава к Марку. Я держалась, сколько хватало моральных сил, но больше притворяться слепой не получается.
Близость его присутствия ощущается каждой клеткой моего тела, как и неизбежная необходимость с ним поговорить. Слова рвутся из меня с первых секунд этой встречи, и держать их в себе мучительно, но затевать этот разговор при Ярославе и полном зале гостей — немыслимая глупость.
Справа от меня открывается ведущая в кухню дверь, и я отвлекаюсь на вернувшуюся за кассу Вику. Ее задумчиво-озадаченное лицо погруженного в собственные мысли человека вдруг озаряется узнаванием, а затем — приветливой радостью при виде наших гостей.
— Ярослав Сергеевич! — восклицает она с энтузиазмом ребенка, и я смущенно прячу взгляд.
Кажется, Вика в числе тех сотрудниц, что немножечко влюблены в нашего босса. Как в недосягаемого селебрити: безопасно и безнадежно.
Час-пик посещаемости прошел, и новых гостей пока нет. Торопиться некуда, так что Ярослав начинает похожий на наш разговор о делах кофейни, гостях и будущих новинках осеннего сезона уже с Викой. Безмолвная близость Марка вызывает у меня головокружение и тошноту.
Счастливая, Вика тараторит, едва не забывая о необходимости дышать. Она ловит каждое сказанное Исаевым слово, что до неловкости очевидно. Однако Ярослав умело не замечает ни покрасневших щек, ни восторженного взгляда девичьих глаз.
Наблюдая за Викой со стороны, я вдруг задаюсь вопросом: неужели моя влюбленность в Марка выглядела так же? Неуместно, наивно и нелепо?
Я снова бросаю на него нервный взгляд и оказываюсь застигнутой врасплох. Марк тоже смотрит на меня. Тяжело и холодно.
По телу пробегает дрожь ужаса, но, глубоко вдохнув, я все-таки набираюсь решимости, когда Ярослав заканчивает отвечать на еще один надуманный Викой вопрос:
— Марк, можно тебя на минуту?
Он не отвечает сразу, и его молчание как магнит притягивает к нам внимание и Вики, и Ярослава.
Только сейчас я задумываюсь, как мое намерение уйти с рабочего места может выглядеть в глазах последнего, и принимаюсь сбивчиво лепетать:
— У меня как раз перерыв, и мне срочно нужно кое-что тебе сказать. Это важно. — Покраснев от стыда и волнения, я в отчаянии добавляю: — Ты хотел бы это знать.
Ворочающийся внутри его души протест, нежелание контакта со мной — любого, по делу или без оного, — ощущается физически. Мне кажется, и Ярослав, и даже совершенно не знакомая с подоплекой наших с Марком отношений Вика замечают повисшее в воздухе ядовитой пылью напряжение.
Прежде чем мой бывший муж (кто бы мог подумать, что у меня в жизни появится человек с этим статусом?) успевает дать ответ, установившуюся тишину нарушает заигравшая на чьем-то телефоне мелодия звонка. Я вздрагиваю.
Нарастающий звук одной из классических рок-композиций (наверное, что-то Scorpions, я в этом жанре не сильна) приводит в чувство всех собравшихся у кассы. Ярослав тянется к карману брюк и, бросив на нас с Марком еще один обеспокоенный взгляд, извиняется и отходит к дверям.
Я успеваю уловить промелькнувшую на его лице улыбку и услышать ласковое: «Да, Лен…», от которого внутри разливается горечь апатичной зависти. Никто не говорил со мной, вкладывая в каждое слово столько душевного тепла и умиротворенной радости, будто не желая растратить зря любую, пусть и заурядную, возможность для демонстрации любви.