Поймав себя на очередной уничижительной мысли, я с силой захлопываю дверцу шкафчика и нервно подхватываю со стола сумку-шоппер. Хватит думать о всякой ерунде.
Ребята с кухни тоже собираются уходить, мы прощаемся. Я обещаю все закрыть сама и возвращаюсь в зал.
Фигура Марка возвышается ровно на том же месте, и меня внезапно осеняет: он заметил вымытые полы и не стал топтаться по влажному паркету. Ощутив жжение в глазах, я принимаюсь часто моргать.
Это ничего значит. Марк может быть ангелом во плоти до конца своих дней, но один его поступок перечеркивает все остальное навсегда.
— Идем, — бросаю я тихо и снова поворачиваюсь к нему спиной. Смотреть в его виноватые глаза невыносимо. — Выйдем через служебку.
Звук его шагов аккомпанементом следует за мной на всем пути. Я выключаю свет и закрываю двери, ощущая впившийся между лопаток взгляд.
Наконец мы попадаем на улицу. Я делаю жадный вдох. Ночной воздух свеж, легкий ветер треплет волосы и развеивает отравляющий сознание мужской запах. Мысли немного проясняются.
— Ну, говори, — требую я, развернувшись к Марку лицом. Прятаться и дальше кажется совсем уж трусостью.
Я выдержу эти несколько минут. Выдержу.
Марк смотрит на меня внимательно. Настолько, что желание отгородиться от его взгляда каким-нибудь физическим объектом дает мышцам импульс и пальцы рук снова начинают подрагивать. Обняв себя за плечи, я остаюсь на месте.
— Идем в машину. Я отвезу тебя и по пути поговорим.
— Нет. — Я яростно трясу головой. — Я доберусь сама.
— Альбина… — Марк раздраженно проводит ладонью по волосам. — На улице ночь. Я отвезу.
Соблазн ляпнуть что-нибудь вроде «С каких пор тебя это волнует?» велик, но мне удается сдержаться. Более жалкий вопрос сложно придумать.
— Я не маленький ребенок, — возражаю я и тут же осекаюсь, ожидая реакции, но ее не следует.
Только тогда у меня получается сделать новый вдох. Надо же было додуматься и упомянуть в разговоре с Марком ребенка, пусть и абстрактного.
— Ты заканчиваешь очень поздно, — продолжает он как ни в чем не бывало. — Это небезопасно.
— Или ты переходишь к делу, или я ухожу. — Злость снова напоминает о себе, и очень вовремя.
Марк не отвечает. Секунду, две, три…
Взмахнув руками, я качаю головой и резко разворачиваюсь. На моем запястью вдруг опаляющим браслетом сжимаются мужские пальцы.
Я дергаюсь, но безуспешно. Марк острожно тянет меня назад.
— Альбина, стой. — Я предпринимаю еще одну попытку вырваться и расплачиваюсь тут же, когда и второе запястье попадает в плен.
Марку удается развернуть меня к себе. Наши взгляды сталкиваются вновь.
Я смотрю и не могу оторваться. В мрачные синие глаза. На словно похудевшее с нашей последней встречи лицо. На темные круги под глазами. На едва заметный залом между густых бровей. На поджатые тонкие губы.
Его жар и запах обволакивают меня в кокон, из которого целые пару мгновений я искренне не хочу уходить. Я вдруг чувствую, что запястья свободны, а ладони Марка скользят по моим рукам вверх-вниз, будто успокаивая.
Я выворачиваюсь и делаю шаг назад. У Марка чуть дергается щека.
— Я звонил, — говорит он наконец, — потому что нашлись покупатели на квартиру. Нужно назначить дату сделки и приехать на подписание. Если тебя устроит цена продажи, разумеется.
Разочарование обрушивается на меня неожиданной, сокрушающей волной. Я… ждала чего-то другого? Не знаю, чего именно, но точно не разговора о недвижимости.
Дура! Господи, какая я дура…
Резко опустив взгляд к собственным посеревшим от городской пыли кедам, я сглатываю сжавший горло ком и пытаюсь собраться. Сказать, нужно что-то сказать…
— Отлично, — мямлю я себе под нос. — И ты мог написать. Приезжать было необязательно.
— Это не все, — отвечает он.
Я замираю. Марк мнется, но продолжает, хоть и с явным дискомфортом:
— Мы не предохранялись, — сообщает он. — Если…
У меня вырывается истеричный смешок.
— Это ты, — говорю я со значением и намерением уязвить посильнее, — не предохранялся.
Вскинув голову, я наблюдаю, как Марк непонимающе хмурится. Мне горько и смешно.
— Ты на таблетках? — удивляется он.
Я грустно усмехаюсь.
— У меня эндометриоз, Марк. Если бы ты слушал, что я тебе когда-то говорила, ты бы об этом знал.