Он, однако, успел отправить сообщение первым.
Уставившись на фото посапывающей у стакана с водой Бусинки, я боролась с упорно подкрадывающимися к ресничному краю слезами. То ли вызванными чувством благодарности к Марку, то ли чувством жалости к самой себе.
Еще до завтрака я успела столько всего надумать! Смирилась с тем, что придется звонить Марине и просить ее присмотреть за Бусинкой — неуместная и, вероятно, обреченная на провал идея: мы не были подругами, и жила она на другом конце города; кататься до моей квартиры ради кошки Марина наверняка не захотела бы.
С каждой минутой понимание степени моей изолированности от людей подбиралось к разуму ближе и дышать становилось все труднее. Меня охватывала паника, потому что обратиться за помощью оказалось буквально не к кому. Я была совершенно одна. Ни родственников, ни друзей.
Узнать, что Марку не потребовалось даже моей просьбы, было сродни чуду. Впрочем, своей реакции я устыдилась сразу: он ведь и правда другой, просто я таким его никогда не знала.
Именно Марк привез меня в больницу. Не ограничился вызовом скорой, пустив ситуацию на самотек, а сориентировался и нашел наиболее близкую клинику, доставив меня к врачам в рекордные сроки. Я была ему бесконечно благодарна и бесконечно обязана.
«Спасибо тебе! — написала я искренне. — И за Бусинку, и за помощь, и за клинику. Я обязательно все верну!»
Наверное, последнее писать не стоило — Марк, теперешний Марк, вряд ли оценит мое нежелание быть ему должной. Но иначе я не могла.
В конце концов, так и не дождавшись ответного сообщения, я задремала. А проснулась от инородных для тишины моей палаты шорохов.
В изножье кровати возвышался привычно одетый в черное Марк. Синие глаза были прикованы к моему лицу.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет, — пробормотала я хрипло, охватывая взглядом как Марка, так и ношу в его руках. Не заметить ее было бы невозможно.
— Это тебе. — Словно получив от меня какой-то невербальный сигнал, Марк отмер и прошагал вперед, а затем решительно водрузил огромный букет сирени на прикроватную тумбу.
Тягуче-сладкий майский аромат стал осязаем до пощипывания в носу. Я смотрела на букет во все глаза и не верила.
Сирень в декабре? Мне и в голову не приходило, что ее продают в цветочных круглый год. Никто и никогда не дарил мне мои самые любимые цветы.
— Откуда ты?..
— В последние месяцы я иногда заходил на твои странички в соцсетях и… — Марк смущенно кашлянул.
Я почувствовала, что краснею.
В прошлой, беззаботной жизни, когда отца еще не арестовали, мне нравилось вести что-то вроде личного блога в формате скорее рекомендаций, чем откровений. Я охотно и часто сохраняла то, что мне нравилось: книги, музыка, фильмы и сериалы, визуалы — от цветов до людей, места для будущих путешествий и многое другое.
С тех пор соцсети были забыты и заброшены. Настолько, что даже о настройках приватности я не подумала, хотя из моего профиля и правда можно было узнать многое.
— Иногда? — уточнила я и, справившись с собой, остановила на Марке ожидающий взгляд.
У него чуть зарделись щеки.
— Нередко, — скорректировал он свой изначальный ответ, и к тянущей боли в области живота внезапно примешалось ощущение локальной невесомости. Как при прыжке с большой высоты.
— К-хм, — испугавшись взятого направления в разговоре, я поспешила сменить тему на более предсказуемую: — Спасибо тебе. И за цветы, и за помощь, и за Бусинку. Я обязательно с тобой рас…
— Даже не думай, — оборвал меня Марк на полуслове. — Ты ничего мне не должна. Забудь, хорошо?
— Но…
— Пожалуйста, — попросил он. — Это ни к чему тебя не обяжет. Я не стану навязывать свое общество больше необходимого. Я просто хочу помочь.
— Я не имела в виду…
— Тем более. — Он мягко и грустно улыбнулся. — Просто поправляйся, ладно? Я присмотрю за Бусинкой, все будет в порядке.
— Спасибо, — поблагодарила я вновь, не представляя, что еще сказать: мы оба знали, что других близких — какая ирония! — у меня нет.
— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — произнес он серьезно, и сосредоточенность его взгляда отозвалась в моем теле мурашками.
Я растеряно промолчала. У Марка тоже как будто бы закончился заготовленный текст.
— Аля?
— Да? — оторвавшись от созерцания собственных рук, я вновь посмотрела на Марка.
Серьезный, собранный и вместе с тем явно не успевший нормально отдохнуть, он не отводил от меня глаз и выглядел напряженным до предела.