Встреча с лифтершей, оставила неприятный осадок. Никифоров не мог понять, почему сумасшедшим позволяют работать в общественных местах. Сложно было представить, чего она вообще может наговорить больным.
Бабушка сидела на кровати и глядела в окно, сгорбленная, задумчивая, такая родная и такая опечаленная.
Миша тихо вошел и тронул её за плечо:
— Привет! Я рад видеть тебя бодрой, а не валяющейся в кровати. Того и гляди, домой выпишут.
— Миша! — обрадовалась бабушка. — Ты весь вымок! Почему без зонтика ходишь? С твоими волосами, этого категорически нельзя делать.
— Ерунда, — отмахнулся он, — что сегодня сказал доктор? Когда тебя можно будет забрать?
— Я не знаю. Они же нам ничего не говорят. Кругом тайна, покрытая мраком.
Она попыталась встать, но Миша удержал её, присел рядом на кровать и обнял за плечи:
— Я сейчас схожу и всё узнаю.
— Забери меня, пожалуйста, — несмело, точно девочка, попросилась она. — Я устала здесь и хочу в свою кровать.
— Бабуль, ну что ты, в самом деле. Когда доктор позволит, я обязательно заберу тебя. — Миша ласково погладил её по руке. — Не волнуйся, твои подушки и одеяла от тебя не сбегут.
Олега Витальевича Миша встретил в коридоре возле лифта.
— Доброе утро! — поздоровался Никифоров. — Олег Витальевич, скажите, а когда вы сможете выписать Никифорову Маргариту Михайловну?
Доктор насупился.
— Кажется, мы с вами уже неоднократно это обсуждали. Без надлежащего ухода дольше недели ваша бабушка не протянет.
— Но, поймите, она очень хочет домой.
— Запретить я не могу. Это ваше решение и ваш выбор. Вы готовы взять на себя такую ответственность? — и Олег Витальевич, не дожидаясь лифта, пошел по лестнице, а когда Миша вернулся в палату, бабушки уже не было.
— Вы же её забрали, — мило улыбаясь, сказала медсестра, — буквально десять минут назад.
— Это не я! Это мой брат. Близнец, — закричал Никифоров. — Как вы могли отдать мою бабушку другому человеку?
Небо нависало над самой Мишиной головой, точно пытаясь поглотить его целиком, оно гудело проводами, вскрикивало птицами, пело густым голосом виолончелей.
— Алло, Ириш, привет! Ты не знаешь, где Сашка?
— Что? Конечно, нет! Я ушла от него.
— Он украл мою бабушку из больницы.
— А разве она не ваша общая бабушка?
— Нет. Она моя. Только моя. Он и так уже слишком много чего у меня забрал.
— Как скажешь.
— Я заеду?
Ирина съемная квартира выглядела очень скромно, обшарпанные обои, ржавый санузел, на кухне — водяные подтеки на потолке.
— Это глупо так поступить, но вполне в его стиле. Никогда не думает о последствиях, — пожаловалась Ира.
— Ему просто с детства всё легко даётся, — отозвался Миша. — А я всегда думаю. Я только и делаю, что постоянно обо всём думаю.
— Я знаю, — она смотрела внимательно и очень пристально, точно пытаясь заглянуть куда-то глубже его глаз.
— Бабушка принимает одно лекарство. У Саши его нет. Оно очень дорогое. Ползарплаты отдаю. Я должен бежать, — Миша сидел на качающейся табуретке и вместо того, чтобы «бежать» чувствовал, как вот-вот заснет. Ирин голос убаюкивал, успокаивал, грел. Точно не было всего этого жуткого дня: дверей, осколков, сумасшедших врачей и вереницы полоумных женщин. Словно это происходило не с ним, а где-то далеко, в другой реальности. И всё же нужно было собраться, как-то привести себя в порядок, и отыскать, наконец, тот единственный, самый правильный ответ.
— Ириш, — прошептал Никифоров, едва слышно, — а давай ты переедешь ко мне? Помнишь, я тебе как — то предлагал, но ты отказалась из -за того, что я с бабушкой живу?
— Глупости, — она отвела взгляд, а затем потупилась. — Ты это сам тогда сказал.
— Серьёзно? Значит, я просто забыл. Так много всего навалилось. Можно я у тебя посплю немного? Пол часика?
— Спи, — согласилась она, — я разбужу.
Возле каждой из дверей два человека. Один из них всё время говорит правду, другой — лжет. Два отвратительных клоуна, мило приглашающих его следовать «правильным» путем. Он может задать всего лишь один вопрос, из ответа на который станет ясно, какую дверь следует выбрать. Для здравомыслящего человека очевидный вопрос, простой и понятный. Эту задачку знает каждый старшеклассник. Воздух тихонько дрожит от повисшего напряжения, в звенящей тишине слышно как длинные волосы обоих стражей развеваются на ветру.
Но он почему-то не хочет ничего спрашивать, словно стоит только раскрыть рот, как назад дороги не будет. Делает шаг назад, точно для бегства, но тут внезапно Рыцарь принимается громко хохотать, ему вторит и Лжец, или это Лжец злорадно смеется, а Рыцарь поддерживает. Слышится шелест крыльев с двух сторон, к нему летят огромные птицы, каждая из них с силой ударяется о дверь, раздается звон разбитого зеркала. Ни один ответ не является верным. Да пошли они все к черту!