- Все мы туда успеем, - буркнул я машинально.
Так, мы продолжили обед. Больше они ко мне не цеплялись, но и не разговаривали почти. Пироги пришлось попробовать, но отравы в них не оказалось. Должно быть, они приготовили меня для чего-то другого. Возможно для некого магического ритуала или жертвоприношения. Однако за всё время пока мы сидели, тот кем они мене угрожали так и не появился. А я наелся и даже осмелел:
- Предложение задавать вопросы всё ещё в силе?
- Давай, - разрешила Инга.
- Почему ты назвала меня уродом?
Инга улыбнулась, видимо ей понравилось, что я вспомнил об этом.
- Потому что ты не такой как мы. Ты родился без тени, без связи с прошлым и с домом. Ты рос маленьким противным шкодником и хотел всё разрушать. Ты кричал, что тебе темно и перебил все цветные витражи на террасе. Тебе всё время не хватало воздуха, поэтому ты проделал в крыше дыру. А потом ты сказал маме, что когда вырастешь, то станешь как папа - строителем и сломаешь этот старый скрипучий дом, а вместо него построишь новый - чистый и светлый, как в кино, - пока она говорила, её ясные серо-голубые глаза ни разу не моргнули. - Ты заставил маму поверить, что ей здесь плохо. Что есть какая-то мифическая лучшая жизнь. Кстати, ты никогда не замечал отсутствие собственной тени?
Я оглядел себя со всех сторон:
- Нет. Не замечал. Но то, что ты говоришь ерунда - каждое физическое тело отбрасывает тень. Вне зависимости от рода, материала или интеллекта. Вот уж здесь со мной не поспоришь. Могла бы придумать что-нибудь поинтереснее. Это лишь оптическое явление, а не качество человека.
- Оптическое? - София всплеснула руками и будто бы рассмеялась, - Ха-ха-ха. Конечно не качество. Тень - это прошлое, это память, это опыт, это то, что едино для всей семьи. У каждого рода есть своя тень. У каждого дома есть своя тень. В тени сокрыты все секреты и ответы, она может быть ужасной и губительной, но без неё нельзя увидеть благодатный свет будущего.
- Всё ясно, - я даже не попытался скрыть насмешки, - эзотерический фольклор. Хотя, такое слышу впервые. У меня есть знакомая женщина, она любит ездить по деревням и собирать народные сказки. Я ей дам ваш адресок...
- Но ты же сам знаешь, что ничего не помнишь, - подала голос Мая.
- А мне и не нужно, - фыркнул я. - Для чего? У меня и так всё хорошо. У меня отличная работа, замечательная жена, квартира в городе. Зачем мне какая-то идиотская тень? За этим меня отправила тётя Шура?
- Так мы никогда не договоримся. Не знаю что делать, - Инга тяжело вздохнула и посмотрела на сестер. - Я не умею быть злой, во мне и обиды не осталось ни капли. Ничего не меняется, ничего не подходит, ни одно объяснение не работает. Пойдемте все спать. Завтра новый день, у меня дежурство, отвлекусь - может, что в голову придет.
Я поднялся наверх, в большую и просторную мансарду. Здесь было светло и прохладно. Деревянные стены дышали смолой и пылью. Возле окна - железная кровать, напротив - комод, ближе к двери дубовый платяной шкаф. И повсюду зеркала - много маленьких окошечек - зеркал. Казалось, здесь кто-то всё ещё живет. Мужская рубашка на спинке стула, стакан с водой на тумбочке, знакомый запах туалетной воды. Но в комнате никого не было. Ни единой живой души. Сестры дурачили меня, издевались. Вымещали на мне своё тёмное деревенское неблагополучие. Или может они просто играли со мной, заполняя тем самым однообразные одинокие будни? Таким как они в голову могла прийти любая безумная фантазия. А может здесь и в самом деле кто-то был, но теперь исчез. Страшно подумать, а ведь София работает в морге. Ей ничего не стоило пристроить труп.
Я сел на кровать и осмотрелся. Обстановка выглядела мирной и, пожалуй, уютной. Отражая верхний электрический свет, одномерные квадраты зеркал горели, подобно зажженным окнам вечернего городского дома - приветливо и маняще. Нет, я определенно городской житель. Только в городе есть настоящая жизнь, только там человек становится нужным и полезным.
Там сбываются все мечты, бурлит и вздымается поток будущих свершений, смывая омертвевшие и заскорузлые роговицы древности. Моё сердце всецело было где-то в одном из этих окон, но ночевать мне предстояло здесь, в допотопном трухлявом доме, в чужой, хоть и свеженакрахмаленной постели. По вполне понятным причинам засыпать я опасался, поэтому взялся за осмотр содержимого тумбочки, шкафа и комода. В верхнем ящике тумбочки обнаружилась стопка железнодорожных билетов из города до здешней станции, точно таких же как и мой. Никогда не понимал, зачем хранить билеты. Но знаю, что некоторые люди коллекционируют их как память. Попробовал пересчитать, но сбился и не стал. Вместо этого положил туда свой, до кучи. Несколько книжек в мягком переплете, пакетик черного чая, металлическая пуговица. Второй ящик оказался пуст. Зато комод ломился от пропахших лавандой и апельсиновыми корками шмоток. Было очевидно, что когда-то возможно даже совсем недавно здесь жил мужчина. По большому счёту ничего удивительного, пусть старые и не очень привлекательные, сестры имели право на личную жизнь.