Фокус прошел по всей крыше то и дело, поглядывая вниз, но там ребят тоже не было. Разозлившись, он заторопился. Понапрасну прохлаждаться не хотелось, он рассчитывал, что привезет из этой вылазки кучу отличных снимков. Но вместо этого, вот уже пол часа потратил на глупое хождение. Впрочем, подумал он, раз они все приехали на его машине, то Леха и Кир будут вынуждены сами его искать, поэтому беспокоиться об этом не стоит. Фокус спустился на шестой этаж, потом на пятый и на всякий случай прислушиваясь, побрел по коридору. Большинство дверей были открыты, являя на обозрение неприглядные внутренности бывших номеров. Некоторые из них оказались совсем голы, с ободранными обоями и штукатуркой на полу, другие, сохранили некоторые предметы меблировки. Трехногие кресла, уродливо завалившиеся на бок, кровати без матрасов, разодранные в клочья подушки. Но в одной комнате на низенькой тумбочке он совершенно случайно нашел старую печатную машинку «Оптима», с заправленным листом бумаги и сцепившимися между собой литерными молоточками. Он сфотографировал это чудо со всех сторон и взял крупным планом единственную и незаконченную фразу:
«Оба кармана оказались п…».
Ваня поймал себя на мысли, что ему любопытно какое слово хотел написать автор. Пустые или полные? Это как с тем стаканом, в котором вода налита ровно до середины, и ты должен определить: он наполовину полон или наполовину пуст. Лично ему всегда нравилось считать, что стакан скорее полон.
В другой, художественно обшарпанной комнате обнаружились квадратные настенные часы, единственный сохранившийся предмет интерьера. Стрелки остановились на половине шестого, и для фотографии это было не очень хорошо, не так красиво, как хотелось бы. Фокус снял часы со стены, и уж было собрался подвести немного, как вдруг услышал странный выкрик. Звук был настолько далеким и кратким, что Фокус даже засомневался, не послышалось ли ему. Повесив часы на место, он вышел в коридор и прислушался. Странно, что парни до сих пор так и не нашли его. Леха сам всегда говорил, что ходить нужно вместе и не теряться. Страховать, на случай если вдруг возникнет какая-то аварийная ситуация, ведь в старом доме обрушиться может всё что угодно.
Ваня хотел попробовать дозвониться хоть кому-то из них, в расчете на то, что сработает хотя бы виброзвонок, но вместо этого на экране телефона высветилась надпись о двух пропущенных звонках от Кира и уведомление о полученной смс-ке.
«Иди на 3 эт в прав крыло тут у нас проблема».
Что же могло у них произойти? Крик он слышал совсем недавно, а сообщение получил в тринадцать сорок семь, ровно десять минут назад. И почему ему не пришло в голову проверить телефон раньше? Но Фокус прекрасно знал ответ на этот вопрос: он не хотел. Это они должны были понервничать, раз ушли с крыши без него, но теперь уже было не до шуток. Сначала он установил громкость звонка на максимум, а потом, по очереди набрал номера Лёхи и Кира. Первый оказался «недоступен», а второй трубку так и не взял.
И тут он вспомнил об электрическом свете в подвале и попытался сопоставить факты, но они никак не складывались вместе. Даже если предположить, что в корпусе находился сторож, то он наверняка бы просто вызвал милицию. С ними уже один раз так было. Милиция приезжает самое быстрое через минут сорок, за это время они все уже давно свалили бы отсюда. Но когда у здания есть охранник это сразу видно. По утоптанной тропинке, по запертым дверям, в конце концов, по запаху еды, который в затхлом воздухе прекрасно чувствуется. Здесь же ничего не говорило о присутствии человека следящего за порядком и тем, чтобы по корпусу не шатались такие любители забросов, как они. Вновь возвращаясь к лестнице, он терялся в догадках.
Планировка корпуса была удачной потому, что подъезды связывались друг с другом коридорами. Можно было войти в здание через первый подъезд, а выйти из него через последний. Переходы разделялись лишь двустворчатыми застекленными дверьми, большинство из которых сейчас было распахнуто, поэтому каждый этаж представлял собой один длиннющий коридор. Спустившись на третий этаж, Фокус повернул направо и быстро, почти бегом, двинулся в направлении первого подъезда. Он заглядывал в закрытые комнаты, но везде наталкивался на отчужденный покой стен. Никаких признаков недавнего паломничества его друзей. Добравшись до просторного холла, Ваня в недоумении остановился перед коричневым потрескавшимся пианино. Отсюда можно было выйти только на широкий балкон. Ребят нигде не было. И тут внезапно его осенила догадка. Он просто перепутал и, сворачивая от лестницы направо, посчитал будто это и есть правое крыло, но на самом деле, всё наоборот. Правая сторона та, которая оказывается, по правую руку при входе в здание. Фокус бросился назад. От собственного топота в ушах гудело. И какова же была его радость, когда, наконец, напротив триста двенадцатого номера он наткнулся на след от ботинка. Это был отпечаток рифленой подошвы от кроссовок Кира. А уже в следующей комнате, на полу Фокус увидел какую-то раскрытую тетрадь, которая при ближайшем рассмотрении оказалась регистрационном журналом заездов. Предпоследняя запись датировалась семнадцатым мартом тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. А за ней, корявое, выбивающееся из общей писанины: двадцать шестое мая две тысячи седьмого, в графе ФИО: Кирилл Пашков, Алексей Виноградов, Иван Колесов.