Секунда, и её тело снова пришло в движение, будто многовековая гора отделилась от земли, чтобы отправится к Магомеду. Баба сбросила с ног резиновые тапки-шлепанцы и шагнула в воду. Речка в ужасе расступилась, пропуская грозную махину.
Подойдя к машине, она уперлась в неё двумя руками, словно собираясь опрокинуть, попробовала качнуть, затем снова рявкнула:
— А ну бегом сюда, сопляки.
Костя с Максимом переглянулись, и дружно принялись стаскивать обувь. Вода в речке была очень холодная, почти ледяная, а дно мягкое, илистое, время от времени нога натыкалась на скользкие, будто живые камушки.
— Ты, хиляк, садись за руль, — распорядилась она, ткнув пальцем Максиму в ребра. — А ты, живчик, мне поможешь.
Димка сидел на берегу и равнодушно созерцал грандиозное извлечение старой папиной Нивы, цвета баклажан, со дна речного.
Было в этой тётке что-то пугающее, величественное и неправдоподобное одновременно. Казалось, пожелай она, и отечественный внедорожник, точно перышко взмоет вверх, выталкиваемый ручищами-домкратами и поднимется до ватных облаков, а там, подхваченный ветром, понесется прочь к золотому яблоку солнца. Следом за его сияющей колесницей въедет на радужный мост, и приклеится там всеми четырьмя колесами, где-то между синей и фиолетовой полосой.
Оставляя на устеленной бело-розовым клевером земле жирные грязевые лепешки, машину кое-как вытолкали на противоположный берег.
Костя, взмокший от жары и напряжения, обессилено рухнул на землю.
Баба аккуратно разгладила ладонью промокший подол ситцевого халата, вытерла руки о ягодицы и одобрительно похлопала перенервничавшего Максима по плечу:
— Вот видишь, успели. Авось, обойдется.
Тот посторонился, уворачиваясь от её шлепков:
— Что обойдется? И так всё хуже некуда. Туда дальше лес стеной стоит, проехать не возможно. Всё равно без аварийки не обойтись.
— Ничего, ничего, — её шарообразная грудь вздымалась, как тесто под опарой. — Главное, он пока ничего не заметил, а когда появится, вы уже успеете убраться отсюда.
— Вы о ком? — спросил Костя.
— Есть тут у нас один мужик, за речкой присматривает. Даже плюнуть в неё не даст, не то чтоб бельё постирать. Приходится всю воду на себе таскать, не всем это под силу, но зато какая чистенькая у нас водичка!
— А водопровода у вас, что ли нет? Или колодца хотя бы? — спросил Максим.
— Водопровода, — эхом повторила она, — скажете тоже! Колодцы есть, но вода в них далеко вниз ушла, а где стоять осталась — зацвела, да протухла совсем. Вот теперь эта меленькая речка для нас клад бесценный. Да и не простая вода в ней, живительная…
Женщина замолкла, оглядываясь:
— Ладно, идемте, чаем напою. Меня Машей зовут, — широким жестом она поманила обоих за собой. — Чего оторопели? Вон ваш пацаненок совсем приуныл. Негоже, такой молодой, а жизни в нем, что кот наплакал.
В первый раз за всё это время лицо женщины разгладилось, и на нем неожиданно обнаружились ясные васильковые глаза и задорные брови вразлет.
— Знали бы вы, сколько сил потребовалось, чтобы заткнуть этот энергетический фонтан, — пожаловался Максим, покорно следуя за Машей к обнаружившемуся неподалеку дощатому мостику.
— А теперь он, кажется, иссяк, — озадачено добавил Костя, вспомнив про Димку.
То, что тот не стал им помогать, не влез со своими оптимистичными советами, не вызвался сесть за руль, и вообще остался совершенно непричастным к происходящему, выглядело более чем странно.