Максим с Костей переглянулись, еле сдерживая улыбку.
— Всё ясно, — сказал Максим. — Могу вас заверить, мы не собираемся ломать дом и выселять прижившийся призрак.
Маша аккуратно подставляла белые в красный горох кружки под носик самовара. В них, вздымая клубы пара, струился крутой кипяток:
— Ничего ты не понял, — расстроено вздохнула она. — Никакой он не призрак. Домовой просто, но с нашими не сравнить. Те живут себе спокойно, никого не обижают, хозяйством занимаются, всё по уму, как принято. Да и кому ещё дома в порядке содержать, когда людей-то почти не осталось. А Седлечко — чужой, и никакие вековые законы ему не писаны.
— Тогда что ж ваши домовые не могут прогнать его? — Костя всё-таки заулыбался. Было что-то умилительное в Машиных словах, таинственное и наивное, точно он распахнул детскую книжку со сказочными картинками.
— В том-то и дело, что не могут. Как ни пытались — не уходит, зайдется горькими слезами, прощения просит, а потом глядишь — в крыше течь пошла или порося окочурилась.
— Отлично, — Максим энергично уплетал пирожки, запивая чаем, по выражению его лица было заметно, что жизнь налаживается. — Значит, мы всё-таки не зря приехали. Сейчас посмотрим хозяйство Жука, а потом сразу валим. Кстати, а сколько времени?
Он полез в карман и достал мобильник:
— Чёрт! Промок, зараза.
— А ну, прекрати, — Маша треснула кулаком о стол так, что из Димкиной нетронутой чашки выплеснулся кипяток. — Зачем всякую нечисть в дом кликать? Ещё козлоногого нам только не хватает, тут бесовского ребенка не знаешь куда спровадить… В общем так, вы думаете я вам за просто так про дом рассказала? Вот уж нет. Если эти олухи столетние боятся вас к нему подпускать, так я, напротив, считаю, что только хозяева могут Седлечко из нашей деревни выкурить. Так что сначала дитя прогоните, да подальше, а потом уж я вам и дорогу покажу, и как с вашего мальца зачарованность снять объясню.
Женщина поднялась из-за стола, подошла к сундуку, откинула крышку и принялась там ворошить барахло.
Костя с Максимом снова переглянулись. Костя покрутил у виска, показывая, что думает про Машины разговоры, старший брат согласно кивнул. Однако оба пристально воззрились на Димку, поведение которого начинало пугать.
— Зачарованность, — осторожно спросил Костя, словно опасаясь, что Маша вытащит из сундука ружьё или дубину. — А что это?
— Вот то самое, что с ним творится, — женщина нашла какую-то тетрадочку, перевязанную красной шелковой лентой, и плюхнулась на лавку. Доски угрожающе затрещали. — Ведьменские штучки. У них сейчас самый сезон. Резвятся, оборачиваются во всё подряд, людей высматривают, коров выдаивают, мужикам головы морочат, да младенцев крадут. Сегодня вообще день-то особый. Одно колдовство в воздухе витает. Завтра Купала наступит, а через недельку уж и поутихнут они немного.
— Что-то мы пока ехали ни одной ведьмы не заметили, — растерянность Максима постепенно переходила в раздражение. — Послушайте, мы вам, конечно, благодарны за угощение и с любопытством послушали местный фольклор, вот только моего брата приплетать сюда не нужно. У парня стресс, мы в речку на машине свалились, что он плясать после этого должен?
— Как хотите, — Маша пожала плечами и отложила тетрадь в сторону. — Моё дело предложить. Но помните, коли сегодня в полночь траву не отыщите, до Рождества ждать придется. Иначе приворот не снять.
— Нет, нет, подождите, — остановил её Костя. — Расскажите, что нужно делать.
— В лес ночью пойти, разрыв-траву отыскать, а потом уж я вам помогу. У меня на всё заговор найдется.
— А как же мы её найдем, если в травах вообще не разбираемся? У меня по ботанике тройка была, — хитро улыбаясь, признался Костя.
— Есть один мужик, в лесу живет. Вредный он, конечно, но помочь может. Если бы ты его как-то умаслишь, или предложишь что, может он и согласится, покажет, как траву отыскать. Я сама никогда не пробовала, ни к чему было. Говорят, ежи в травах толк знают, да где их самих сейчас сыщешь в жару-то такую.
— Значит, так, — Костя принялся загибать пальцы. — Прогнать домового, умаслить мужика или, в крайнем случае, ежа, отыскать в полночь траву сказочную… Что-то ещё?
— Пойти туда, не знаю, куда и принести то, не знаю что, — смеясь, продолжил за него Максим, протирая концом рубашки промокший телефон. — А лучше всё-таки вызвать аварийку. Дай мне свою трубку.
Костя достал мобильник и, взглянув на экран, обреченно, точно этого и следовало ожидать, произнес:
— Сигнала нет.
Максим взял телефон, повертел и опять выругался:
— Ну, почему если какие неприятности, то все сразу? Между прочим, всё из-за тебя. Потому что нужно головой думать, а не приключений искать. Ты же уже взрослый, Костя, а ума так и не нажил.
— Из-за меня? Это значит, Димка надулся из-за меня, да? И в кусты заехали тоже из-за меня? И, что дебильной связи нет, это, без сомнения моя вина… Тебе главное виноватого найти, а не решать, что дальше делать.
Пока они припирались, со двора послышался какой-то шум, веселые поскуливания Чагрика, мужской голос.
Маша глянула в окно:
— Вот и Вазила вернулся. Хорошо, как раз к чаю.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий худой мужик лет сорока, со впалыми щетинистыми щеками, сросшимися на переносице бровями и темными глазами навыкате. Одет он был в старую армейскую рубашку с закатанными рукавами и серые линялые брюки. Костя сразу узнал его. Тот самый на лошади, что встретился им по дороге.
— Давай, иди, покушай, — Маша на удивление расторопно подскочила и достала ещё одну чашку. — Видишь, гости до нас добрались-таки.
— Да вижу уж, — голос у него был низкий и приглушенный. — А куда ж им ещё было деваться? Неграмотный нынче народ стал, объявления не читают, а если и читают, то плюют на них с высокой горки.
Вазила говорил так, словно в комнате кроме него и Маши больше никого не было.
Маша со вздохом махнула рукой, давая понять, что дело это привычное и удивляться нечему.
— Это вы вообще о чем? — Максима задело, что какой-то деревенский лапоть смеет обвинять его в неграмотности.
— Русским языком написал же, что коли сюда направитесь, коня потеряете. Моё дело — предупредить.
— Ну хватит, — Максим встал. — Мы уходим.
Он взял Димку за руку и тот послушно поднялся. Костя забрал со стола оба телефона и сунул в карман. Ему тоже не понравились разговоры хозяев, однако вежливость никто не отменял.
— Большое спасибо за пироги, — сказал он. — С капустой особенно вкусные. Мы пойдем, посмотрим дом Жука.
— Через три двора по нашей стороне. Если вдруг передумаете, заходите, — Маша помахала им рукой, а Вазила, усевшийся на Костино место, даже не обернулся.
— Спасибо, — нехотя буркнул Максим уже в дверях.