— Если ты сейчас же не прекратишь притворяться — я подожгу твою одежду и посмотрю, насколько спокойно ты продолжишь лежать. — Лениво сообщил всё тот же голос.
Девушка была близка к повторному обмороку, но всё же послушно открыла глаза, поскольку перспектива сгореть заживо была ещё менее радужной, чем общение с незваным гостем. Помня о правиле — лежачего не бьют, учительница не торопилась подниматься на ноги и оценивала обстановку из положения лёжа. Шляпка, за которую она так волновалась, была небрежно скинута на пол и валялась неподалёку. На единственном в комнате кресле, закинув ногу на ногу, сидел молодой мужчина с тонкими чертами лица и волнистыми каштановыми волосами до плеч. Когда он повернул голову, его зелёные глаза сверкнули как у кошки, отражая пламя свечи.
"Оборотень." — Поняла Эля — теперь ей стало по — настоящему жутко.
— А теперь поговорим. Тебе в детстве не рассказывали, что красть — плохо? — Голос незнакомца был холоден, как декабрьский ветер, и явно не предвещал ничего хорошего. — А красть у меня к тому же ещё и глупо.
— Кошелёк! — На учительницу внезапно снизошло озарение и, обрадованная догадкой, она резко села. В глазах тут же потемнело и, жалобно застонав, девушка схватилась за голову. Поймав на себе презрительно — выжидательный взгляд, она неловко поднялась на ноги.
— Простите, что доставила вам неудобства. — Проблеяла она тихим, срывающимся от страха голосом. — Вы обронили кошелёк, когда мы столкнулись на мосту, я хотела вам вернуть, но вы уже скрылись из виду. Поверьте — я ничего не потратила. Это была случайность.
— Конечно, случайность. — Хмыкнул оборотень, презрительно приподняв уголки губ. — Можешь не оправдываться — я знаю, что все люди жалкие воры, погрязшие в алчности.
Эля беспомощно захлопала глазами. За свою расу было обидно, но и возражать опасному типу не хотелось.
Тип тем временем встал с кресла, оказавшись при этом на полторы головы выше девушки и, угрожающе скрестив руки на груди, бросил:
— Отдавай кошелёк. Здесь так воняет какими‑то травами, что я не могу учуять, где конкретно он лежит.
Дрожащими руками Эля достала бархатный мешочек с полки и, судорожно сглотнув, протянула его незнакомцу.
— Я правда хотела его вернуть, но не знала как… — Робко забормотала она.
— Помолчи, плебейка, мне не интересны твои оправдания. — Фыркнул мужчина, даже не поднимая на неё взгляд — он был занят тем, что рылся в содержимом кошелька. Выудив оттуда брошь, оборотень облегчённо выдохнул и, поднеся украшение к пламени свечи, внимательно осмотрел как будто опасался, что алчная девица успела выковырять половину рубинов. Эля тем временем, почувствовав что‑то неладное, потёрла лоб и с удивлением обнаружила мокрые листья, недавно мирно бултыхавшиеся в чайнике.
"Зачем меня облили чаем? Хорошо что он уже остыл… А если бы там был кипяток?! Это немного жестокий способ приводить человека в чувство. Кажется, книга не врала и мне действительно сейчас чего‑нибудь оторвут."
Резко захотелось в туалет. А ещё — оказаться за сотню километров от города.
"Может позвать на помощь? И кто мне поможет? Миссис Бергер, конечно сурова, но не настолько, чтобы скрутить здоровенного агрессивного оборотня. Мне нельзя умирать — мне завтра на работу! Хотя с чего бы это ему меня убивать?… Кража кошелька недостаточно веский повод для убийства… Ведь правда? И вообще я не крала ничего! Но как переубедить его в обратном. А вдруг и правда прибьёт?"
Маленькими шажками девушка медленно стала отступать к двери, стараясь при этом, чтобы на её лице продолжали отражаться испуг и доброжелательность. Отступать в таком темпе было очень сложно — нервы требовали развернуться и с визгом вылететь на лестницу. На лбу выступили капельки пота, а сердце норовило пробить грудную клетку.
— Стоять.
Эле показалось, что её со всего маху ударили дубиной по затылку. Оборотень бережно спрятал брошь в карман камзола и поднял глаза на девушку. Внезапно он оказался рядом и опустил тяжёлую руку ей на плечо. Сквозь тонкую ткань старого платья явственно ощущались удлинившиеся и заострившиеся ногти, больно царапающие кожу. Глаза незнакомца жутковато сверкали зелёным, звериным огнём.
— А теперь воспитательный момент.
Учительница попыталась втянуть голову в туловище, жалея, что она не черепаха. Колени не просто тряслись, а ходили ходуном.
"Может опять упасть в обморок?" — Эля стала закатывать глаза, но её схватили за шкирку и встряхнули как котёнка.