Я на секунду задумался о том, чтобы оценить смехотворность моего вмешательства в эту ситуацию, но затем произнёс:
— Серьёзно, эм, Чоу, ты не можешь прекратить чью-то зависимость таким образом. В его доме больше нет наркотиков. Но зависимость-то есть.
Она пожала плечами.
— И? Я и не ожидала, что это будет легко.
Джон посмотрел на меня.
— Видишь? Это какая-то хуетень. Я не предлагал ей жить здесь. Я не просил её следить за каждым моим шагом, как будто она грёбаный полицейский. Ты в курсе, что я на диване сплю? В собственном доме!
— Ты в курсе, что её создал ты, верно? Ты не просил её жить в твоём доме, но ты её создал, как-то так.
— Вот, вот о чём я толкую. Видел, какие шмотки она носит? Это настоящая одежда! Она покупает её! По моей кредитке! Типа, она может просто наколдовать себе одежды!
Чоу, всё ещё рассматривающая что-то в телефоне, произнесла:
— Я люблю покупки.
— Я считаю, — сказал я Джону, понизив голос, — что ты можешь заставить её исчезнуть, ну, по-настоящему. Типа, фух, и она стала сикарашками. Чёрт возьми, Джон, там, снаружи, живёт настоящая Чоу До Парк. Каково ей будет, узнай она, что ты сотворил её клона и живёшь с ним?
— С ним? — спросила Чоу.
— Да, Дейв, — сказал Джон. — Если здесь когда-нибудь объявится настоящая Чоу До Парк, прямиком из Кореи, то нам придётся что-то предпринять.
— Настоящая? — спросила Чоу.
— Ты знаешь, что я имею в виду! — сказал Джон.
Она снова оторвалась от телефона.
— Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушла? Если ты хочешь, то я уйду.
Джон сделал глубокий гневный вдох, пытаясь восстановить контроль над собой, сжал руки в кулаки. Он повернулся к ней и сказал:
— Я не говорю о том, чтобы ты ушла. Но ты не должна контролировать мою жизнь. Это не может продолжаться.
Чоу пожала плечами.
— Нам надо просто согласиться или настоять на обратном.
Гнев вновь захлестнул Джона, но я поднял руку и сказал:
— Ты уже испортила день рождения Эми. Ну, в самом деле.
Я пошёл и высунул голову из задней двери, увидев Эми, которая стояла на крыльце, наблюдая за тем, как паркуется Тойота Приус Никки. Джон настоял на том, чтобы пригласить её, потому что она была его замечательной подругой последние двенадцать лет.
— Они закончили, ты можешь войти, — сказал я Эми.
Никки вышла из автомобиля, держа в руках пластиковую коробку, полную кексов. Её глаза были как два чёрных портала в душу, питающуюся злобой.
— Дэвид!
— Привет, Никки.
— У меня есть два красных бархатных кексика, они специально для тебя! И если кто-то попробует их утащить, врежь им! Ты в курсе, что красный бархат — это просто шоколад с красным красителем?
— Нет.
Лживая сука.
Мы зашли внутрь, и тут же столкнулись с Чоу, завизжавшей при виде Никки:
— Привеееееет! Это моя девочка!
Они обнялись. Мне казалось, что никто не объяснил ей, что она не человек. Я должен отвести Чоу в сторону позже и разложить всё по полочкам.
Эми достала поздравительную открытку из кошелька и протянула Джону:
— Почему ты отправил это почтой вместо того, чтобы просто подарить мне?
Джон выглядел растерянным.
— Когда ты получила её?
— Она была в почтовом ящике, когда я вчера зашла проверить квартиру.
— Я не помню, чтобы отправлял её.
Я изучил открытку.
— Отправлено три недели назад.
Джон увидел выражение на моём лице и сказал:
— Эй, это может быть зацепкой. Открой.
— Я немного боялась это сделать, — ответила Эми.
Внутри конверта оказалась открытка с надписью праздничным шрифтом СЧАСТЛИВОГО ДНЯ ОТЦА, ПАПА, эта надпись была зачёркнута, а рядом было написано почерком Джона СДНЮХОЙ, ЭМИ САЛЛИВАН.
Но внутри было ещё кое-что.
Лотерейный билетик.
Мы замерли.
— Не-не, Джон... — сказал я. — Ты купил его под Соусом?
Эми выглядела настороженной.
— Это же жульничество, да? Мы... мы не можем. Можем?
— Ну, это же и без того лохотрон, — ответил я. — Кто в здравом уме будет покупать билетик с одним шансом на миллион, зная, что не имеет никакого шанса? Разница невелика.
На билете серебряными буквами было написано, что главный приз составляет десять миллионов долларов.
— Мы отдадим половину на благотворительность, — сказала Эми.
— Ладно, — ответил я. — Мы пока даже не знаем, победили ли мы.
— Вот что-то мне подсказывает, что всё-таки, да, — ответил Джон.
Эми выудила монетку из кармана и принялась стирать три плашки.
Мы выиграли.
Двести пятьдесят долларов.
— Эй! — сказал Джон. — Ты можешь купить Эми ту книжку! Ну, почти. Думаю, ты сможешь сторговаться.
— Какую книжку? — спросила Эми. Я никогда не упоминал при ней о подписанной копии Автостопа по Галактике, за которой я охотился. Мы решили, что моё решение отправиться на лечение было моим подарком для неё. Всё ещё казалось, что она жульничала, но уже было не важно.
— Ты мог выбрать для нас билетик с миллионом долларов, а ты подарил нам двести? — вознегодовал я.
— Сто двадцать пять, — уточнила Эми.
Неожиданно Джон расхохотался. Я понятия не имел, почему он начал смеяться — у меня всё ещё не было работы. Но потом я тоже засмеялся. А потом Эми. Чоу и Никки спросили нас, что в этом смешного.
Эми ответила, что мы выиграли в лотерею и это — лучший на свете день рождения. Чоу дала ей пять и сказала, что в печке нас ждут две домашние пиццы; я думаю, мы могли использовать это существо для приготовления нам еды. Потом приехали Мунк и Кристал, и весь предыдущий месяц перестал быть реальным. Затем в дверь постучали, Джон отворил, и на пороге стоял тот самый напарник детектива Герма Баумэна с модной причёской.
Он попросил нас троих выйти наружу. Я предположил, что там нас ждал Герм, но молодой человек прибыл один. Я закрыл за собой дверь и сказал:
— Если вы приехали сказать нам, что дети продолжают пропадать, я не уверен, что мы можем помочь.
— Я здесь не поэтому.
— И я не вижу детектива Баумэна...
— А, он сказал, что дело закрыто. Даже и говорить об этом не хочет.
— Но вы не хотите просто так его оставлять, верно?