На переменках я представляю, как таблетки Хайрама болтаются у меня в рюкзаке — я не собиралась оставлять их дома, где на них могла наткнуться мама, — но не переживаю, что одноклассники как-то о них догадаются. Хайрам дал красных таблеток вдвое больше, чем синих, так что я могу принять еще одну днем, если утренняя перестанет действовать. На физике мистер Чапник не сердится, а мои руки не дрожат — я не барабаню ими о бедра, не засовываю в карманы — ничего!
После звонка на большую перемену я буквально марширую по коридору. Шаг, другой. Левой, правой, левой. Пусть мальчики на голову выше и весят в два раза больше, мне все равно. Я сяду за наш столик, а они уйдут, и если кто-то и будет смотреть, то только с одобрением.
— Погоди, Джунипер, — зовет Тесс откуда-то сзади.
Чтобы она могла меня догнать, мне нужно сосредоточиться и замедлить шаг, но я не останавливаюсь (наверное, желание двигаться быстро — еще один побочный эффект, помимо ложного ощущения уверенности). Кто вообще проектировал нашу одноэтажную школу? Она вытягивается, как змея, и от одного конца до другого идти сто лет.
— Привет, — говорю я, когда Тесс меня догоняет.
— Я подумала, может, поработаем на большой перемене? Обсудим детали на воскресенье.
— Я сейчас не могу. — Я снова ускоряю шаг, потому что идти быстро кажется так естественно. Даже длинноногой Тесс приходится поторопиться, чтобы не отстать от меня. — Может, после уроков?
Тесс ловит меня за руку, осторожно сжимает мои пальцы, чтобы я остановилась.
— Я только хотела убедиться… Слушай, я уже сказала, что мне жаль, но…
Я качаю головой:
— Не переживай.
Ложное чувство уверенности позволяет мне спокойно все забыть.
— Нельзя было так поступать. Здесь, на глазах у всех… — Тесс кивает на толпу вокруг.
— Не переживай, — повторяю я и встаю на цыпочки, чтобы ее поцеловать.
Я не застываю, перебирая все возможные реакции на поцелуй. Не переживаю, что не смогу выглядеть спокойной и крутой, целуя ее после того, как она меня бросила. В конце концов, она бросила меня только по недоразумению, верно? Тесс выглядит удивленной — даже когда мы были вместе, я всегда ждала, когда она проявит инициативу, но сейчас мне не страшно, что она меня отвергнет. В дальнем конце коридора какой-то идиот кричит: «Давай-давай!» Я не вздрагиваю. Я даже не закатываю глаза. Я не думаю, как буду прокручивать этот момент ночью, не в силах заснуть, потому что у меня есть синие таблетки.
— Мне надо идти, — говорю я, отстраняясь. — Увидимся попозже, ладно?
Я вижу впереди Анила и Кайла. Высокие, спортивные, они будто заполняют собой весь коридор, как бы пытаясь показать, что заслуживают больше места, чем все остальные.
Но я их обгоню, я попаду к нашему столику раньше их.
И тут из класса передо мной в коридор выходит Майя. Она идет вслед за мальчиками. Я подбегаю к ней, подхватываю под руку, вытягиваю наушники у нее из ушей и радостно говорю:
— Это всего лишь я. — Я тяну ее к южному выходу, вынуждая ускорить шаг. — Идем. Я хочу сказать, мы там сидели столько же, сколько они, правда ведь?
Мальчики вышли во двор раньше нас, но еще не сели за столик. Они поднимают головы к солнцу и кажутся мне похожими на львов, нежащихся в теплых лучах, как будто бог (или кто там еще) сотворил свет исключительно ради их удовольствия. И как я столько времени сидела рядом, не замечая, какие они придурки?
Я тяну Майю к нашему столику.
— Я хочу сказать, у нас столько же прав на столик, сколько и у мальчиков, скажи?
Майя вытягивает руку, поворачивается и уходит прочь.
Я на миг застываю, а потом иду за ней.
КРУТАЯ ДЕВУШКА
Ладно, может, я переборщила со столиком.
Столик не обязан быть полем боя Майи и Майка. Если Майя решит сесть где-то еще, это не сделает его победителем.
Либо я замедлилась — когда это случилось? — либо Майя ускорилась, слилась с толпой впереди и двинулась прочь от школы к треку, где через пару дней пройдет митинг, о котором, правда, она не знает.
Я прибавляю шаг.
ТРЕВОЖНАЯ ДЕВУШКА
Господи, о чем я только думала, когда поцеловала Тесс? Она, наверное, решила, что я хочу к ней вернуться. Может, она сидит сейчас с друзьями и смеется над своей жалкой бывшей. Может, она пытается придумать, как отчитать меня за поцелуй и не испортить воскресную акцию. Она, наверное, поняла, что я полная психопатка, не способная пережить (второй) разрыв и при этом спланировать демонстрацию.