— Когда должны обсуждать Майка! — фыркает Джуни.
— Сегодня все видели человек двадцать, — вставляю я. — А у нас с Майком свидетелей не было.
— Выходит, Хайрама накажут, а Майк ограничится выговором? Так, что ли?
Я качаю головой:
— Все видели, что случилось: Хайрама спровоцировали, он думал, что защищает меня. Попечительский совет поймет и примет правильное решение.
Джуни качает головой в ответ. Родители воспитали ее с верой в то, что правильные решения не даются без боя. Но в отличие от моей подруги, я не так уверена, что именно в данном случае правильно. Потому что Хайрам ударил Майка, и даже если его спровоцировали, это против правил. И если Майка исключат за нарушение правил, то с Хайрамом придется поступить так же, верно? Иначе будет нечестно.
Не то чтобы я хочу исключения Хайрама.
Или Майка.
Ну, наверное.
Я не уверена.
Если Майка исключат, университетской стипендии ему не видать.
Это повлияет на всю его жизнь.
— Не превращай это в один из твоих крестовых походов против социальной несправедливости, Джунипер, — говорит Хайрам и ведет нас на кухню.
Шкафы и столики сверкают белизной. Хайрам открывает холодильник, который маскируется под один из шкафчиков. Вынимает несколько контейнеров с едой, протягивает нам по банке газировки. Мы с Джуни вскарабкиваемся на холодные стальные стулья, окружающие кухонную стойку напротив.
— Меня нельзя назвать страдальцем, — добавляет он и машет рукой на абсурдно стильную обстановку.
— Но будет неправильно, если тебя исключат, а Майка нет.
— Исключить могут и тебя, и его, — говорю я. — Может, я уже вам обоим испортила будущее.
Джуни мотает головой:
— О чем ты?
— Хайрам никогда бы не ударил Майка, если бы я молчала дальше. А Майк… Никто ничего не знал бы, если бы я не рассказала. Если их исключат, виновата буду я.
— Если нас исключат, виноваты будем мы, — говорит Хайрам. — Ты не заставляла меня бить Майка.
— Да, но ты бы не стал этого делать, если бы…
Хайрам перебивает меня:
— И ты явно не заставляла Майка бить тебя. Это было его решение, а не твое. Если бы его исключили за списывание на физике, ты же не винила бы мистера Чапника за то, что тест слишком сложный, так?
Но это я решила все рассказать. Я кладу локти на стол и ложусь на них. Как мне может быть плохо одновременно из-за того, что я не рассказывала о Майке, и из-за того, что все рассказала?
— Ну не суть. — Хайрам пожимает плечами. — Пока меня не исключили.
— А вот как так? — внезапно спрашиваю я, поднимая голову. Спасибо за новую тему для разговора. — В смысле, ты же почти не ходишь на уроки.
Хайрам снова пожимает плечами:
— Как-то это ни на что не повлияло. Я все равно поступил, куда хотел.
— Правда?
Он прислоняется к холодильнику и проводит рукой по черным волосам. Короткие, почти ежиком, — мне они всегда нравились на ощупь.
— В Колумбийский.
— В Нью-Йорке?
Я не думала, что он уедет так далеко. Точнее, я вообще не думала, что он поступит в университет. Это я не к тому, что считаю его глупым, просто мне казалось, что такие вещи его не волнуют.
— В нем самом. — Хайрам мне подмигивает. — Моя сестра уже там.
— У тебя есть сестра?
Столько времени я провела в его ужасной коричневой машине и почти ничего о нем не знаю. Я не спрашивала. И не в том смысле, что он интересовался моей жизнью, а я не отвечала взаимностью. Нет, мы просто вообще почти не разговаривали. Ни о чем важном точно. Ни разу с того январского четверга, когда я впервые постучалась к нему в машину.
Это было через две недели после того, как Майк дал мне пощечину. Мы все еще были вместе, и он больше меня не бил, хотя по мелочи — щипки, стискивание все вот это продолжалось. Я не знала, считать это насилием, как пощечину, или нет, но не могла больше об этом думать. Я вообще ни о чем больше не могла думать. Во время большой перемены шел дождь, за наш привычный столик было не сесть, так что мы собрались в коридоре возле шкафчика Майка. Майк обнял меня, крепко сжал (это считается?) и откусил кусок от моего сэндвича. Я резко встала.
— Пойду повторю конспект, — поспешно объяснила я и направилась к библиотеке. Сэндвич оставила Майку, сказав себе, что лучше пусть он все съест. Меньше калорий для меня.
Но, не дойдя до библиотеки, я развернулась и вышла на парковку. Машин было не так много, как обычно, потому что некоторые уезжают обедать домой или в кафе, но машина Хайрама стояла на своем обычном месте. Я видела, как он сидит впереди с закрытыми глазами. Мне в голову пришло: ему там не скучно?