Но он простит меня, если я скажу, что это Хайрам причинил мне боль.
— Все и так знают, что он урод. — Майк указывает на свое лицо. На нем тень синяка, но далеко не такого яркого, как у меня на следующий день после того, как Майк меня ударил. — Видишь, мне он тоже фингал поставил.
Тоже? Но мне не Хайрам поставил фингал. Его мне поставил Майк. Вчера на парковке он сказал, что это вышло случайно.
Как будто услышав мои мысли, Майк произносит:
— Так лучше, чем говорить, будто это случайность, Май. Если сказать про случайность, меня все равно будут подозревать. Но если ты обвинишь Хайрама, и вопросов больше не будет. Его все равно исключают, — добавляет Майк, как будто это уже решено. — И у него не стоит на кону стипендия.
Как обычно, Майк все обдумал. Это правда: Хайраму не нужна стипендия. Но разве Колумбийский университет не отменит зачисление, если там узнают, что его исключили?
— Ты лучше всех, Май. — Майк снова меня целует, на этот раз сухо и спешно. — Но мне пора домой. Утром рано вставать.
Я киваю. Я знаю, как Майк ведет себя перед каждым забегом: в одиннадцать в кровать, в семь подъем, час растяжки, потом в школу. Это определяло график наших свиданий.
Майк добавляет:
— Надеюсь, демонстрация не слишком задержит завтрашние соревнования.
Демонстрация. Майк собирается завтра на демонстрацию, протестовать против домашнего насилия.
То, что у нас происходит, можно охарактеризовать термином «домашнее насилие»? Мы с Майком — пара подростков. Мы не женаты. Мы не живем вместе. Как сказала мама, не нужно продавать дом, обсуждать опеку над детьми. У нас впереди вся жизнь. В одной из статей, которые я читала на прошлой неделе, говорилось о насилии в отношениях. Может, это оно и есть?
— Люблю тебя, — бросает Майк, прежде чем закрыть за собой дверь и оставить меня одну.
Его запах не уходит, хотя Майка уже тут нет. Мои ноги больше не деревенеют. Теперь они трясутся. Я опускаюсь на кровать Кайла.
Может, Майк не заслуживает исключения, не заслуживает того, чтобы вся его жизнь пошла наперекосяк. Он же сказал, что сейчас страшно перегружен. Так будет не всегда.
Майк никогда мне ничего не ломал, дело никогда не доходило до больницы. Другим женщинам — тем, про которых я читала, которым опасно разрывать отношения, — гораздо хуже, чем мне. Я прокручиваю его браслет на запястье. Серебро холодит мне кожу.
«И все снова станет как раньше».
Майк не считает меня шлюхой.
Майк все еще любит меня.
Если мы снова сойдемся, никто не посмеет называть меня шлюхой.
Он хочет всегда быть вместе.
О таком мечтает каждая девушка.
Так ведь?
ДЖУНИ
Тесс завтра побежит — если забег состоится, — а это значит, что ей нужно уйти пораньше. Я без машины, так что мы садимся к ней. Я опускаю стекло и чувствую, как пот — на шее, под руками, между пальцами — высыхает. Но мне все равно жарко. Это тепло исходит откуда-то изнутри.
Я наклоняюсь к Тесс, прикладываюсь щекой к ее прохладному обнаженному плечу. Носом отодвигаю край ее топика, целую руку, потом шею. Тесс прижимается ко мне в ответ. Когда она сворачивает на мою улицу, я резко подскакиваю и кричу:
— Останови машину!
— Почему? — Тесс припарковывается в нескольких домах от моего.
Я хихикаю:
— Фрида и Аарон не совсем в курсе, что я сегодня не дома.
— Ты сбежала?
— Ну да, я под домашним арестом.
— Правда? За что?
— За то, что откосила вчера от уроков. — Я снова смеюсь. — Почему говорят «откосила»?
— Ты не откосила от уроков, — возражает Тесс. — Ты помогла подруге, которой была нужна!
Я мотаю головой. Не хочу думать о Майе. И все мысли о ней тут же пропадают. Я чуть не начинаю смеяться снова. Неужели можно просто взять и перестать о чем-то думать? Я столько ночей провела, пытаясь отключить свои мысли, пытаясь заснуть, повторяя снова и снова разговоры и реплики прошедшего дня, обещая себе снова и снова в следующий раз промолчать, прикусить язык, чтобы избежать еще одной бессонной ночи.
Никогда не получалось.
Единственное, что помогало, — порезы, но мне больше нельзя.
Поправочка: раньше единственным, что помогало, были порезы. Теперь это красные таблетки Хайрама.
Я расстегиваю ремень. Тесс смотрит на меня, как будто чего-то ждет. Не уверена, кто из нас целует первым, но впервые в жизни мне плевать. Она же тоже целует меня, так? Она запускает пальцы в мои волосы, скользит ими вниз по шее, по рукам. Она хочет меня так же сильно, как и я ее.