11. Тумс-тумс
Чубарики сидели во дворе на лавочке и смотрели, как голуби ходят вокруг и что-то клюют.
- Слушай, Чуня, а ты хотел бы быть голубем? - спросил Пухлик.
- Иногда, - ответил Чуня.
- Почему иногда?
- Когда они летают, то я бы хотел, - сказал Чуня. - А когда они просто по земле ходят - нет.
- А почему?
- А ты посмотри на его голову, когда он идет или бежит. Она же все время дергается.
Пухлик внимательно посмотрел на голубя. И точно - голова его двигалась вперед-назад при каждом шаге.
- Вот это да! - удивился Пухлик. - А я никогда не замечал.
- Вот поэтому я и не хочу ходить, как голубь. Голова болеть будет, а весь мир вокруг будет какой-то дерганый. Вот ты попробуй так ходить.
Пухлик встал и пошел, стараясь дергать головой взад-вперед.
- Ну, вообще-то не очень сложно, - через какое-то время сказал Пухлик. - Только надоедает, и непонятно - зачем так дергаться?
- Вот-вот, - сказал Чуня.
- Ну, когда голубь наклоняется, то еще понятно, зачем - чтобы зернышки на земле клевать. А когда нет, то нет - непонятно. Может, по привычке?
- Мне не нравится такая привычка, - сказал Чуня. - Не хочу быть дерганым.
- А может, они слышат музыку, которую мы не слышим? - предположил Пухлик. - Ты же, когда заводную музыку слушаешь, тоже головой взад-вперед дергаешь. Тумс-тумс, тумс-тумс, - изобразил Пухлик. Он стал ходить туда-сюда и дергать головой вперед-назад.
Тумс-тумс, тумс-тумс,
Унджя-унджя, унджя-унджя.
Унджя-унджя, унджя-унджя,
Тумс-тумс, тумс-тумс.
Чуня, по-прежнему сидя на лавочке, тоже стал подтанцовывать головой и подпевать:
Тумс-тумс, тумс-тумс,
Унджя-унджя, унджя-унджя.
Унджя-унджя, унджя-унджя,
Тумс-тумс, тумс-тумс.
Получался целый танцевальный номер. Вдруг Чуня резко остановился.
- Ну вот, - сказал он. - А теперь представь, что тебе надо делать это всю жизнь. Тумс-тумс, когда идешь по двору, тумс-тумс, когда идешь в магазин, унджя-унджя, когда идешь ко мне, унджя-унджя, когда идешь от меня - все время тумс-тумс да унджя-унджя. С ума сойти!
- Слу-ушай, - сказал Пухлик, которого поразила какая-то догадка, - а вдруг все голуби уже сошли с ума? Вдруг они все сумасшедшие?
- Да нет, - уверенно возразил Чуня. - Если бы они были сумасшедшие, они бы носились по двору, как дикие, кричали бы страшным голосом и бросались бы на всех с криками “а-а-а, заклюю!” А они - вон они, спокойно расхаживают, пританцовывают да курлыкают потихоньку. Нет, они не сумасшедшие.
- Да, наверно, - согласился Пухлик. - Просто курлыкают… Слушай, я знаю! Вот это их курлы-курлы и есть унджя-унджя на голубином языке! Это они так поют!
- Может быть, - сказал Чуня. - Но я все равно не хотел бы быть таким. Всю жизнь танцевать под одну и ту же музыку? Нет уж, спасибочки. Тумс-тумс, унджя-унджя… Благодарю любезно, не надо.
- Да уж, - вздохнул Пухлик. - Скучновато.
И чубарики замолчали. Только Пухлик время от времени начинал слегка раскачиваться и чуть-чуть дергать головой. А Чуня просто иногда немножко качал головой.
12. Как посчитать зубы?
- Чуня, а вот ты знаешь, сколько у тебя зубов? - спросил Пухлик.
- Неа, - ответил Чуня. - А зачем?
- Как зачем? Чтобы жевать.
- Да понятно, что жевать. Зачем знать, сколько их?
- Ну так… - неопределенно протянул Пухлик. - Интересно же. Два глаза, два уха, один нос, четыре руки…
- Четыре руки?! - засмеялся Чуня. - У тебя четыре руки? Ну-ка покажи!
- Ну то есть я имел в виду две. Две руки и две ноги - всего четыре, - поправился Пухлик.
- Две ноги и две руки - всего четыре руки? - переспросил Чуня.
- Ну нет, - смутился Пухлик. - Я хотел сказать четыре… как их…лапы? - лапы тоже не подходит, лапы у собаки… четыре… ну то, что торчит, кроме головы.
- Кроме головы у тебя торчат волосы, причем во все стороны! - смеялся Чуня. - Ты хотел сказать, у тебя четыре волоса? Два глаза, два носа и четыре волоса!
- У меня один нос, а не два.
- А, ну да, теперь уже я оговорился. Я хотел сказать, два глаза, два уха и четыре волоса.
- Да не волоса, а эти… как их… ну, которые пальцами заканчиваются. Ну как называются, подскажи. Совсем из головы вылетело.
- У тебя из головы вылетело четыре волоса? - во всю веселился Чуня. - И они заканчиваются пальцами?! Ха-ха-ха
- Да хватит уже меня подкалывать, - совсем не обижаясь, улыбался Пухлик, тоже начиная посмеиваться. - Как называются руки и ноги вместе?
- Ногоруки? - хохотал Чуня. - Или руконоги? Или, может, волосопальцы? Которых у тебя четыре. Ха-ха-ха!
- А-а, вспомнил! - сказал Пухлик. - Конечности! Четыре конечности - две руки, две ноги.
- А-а, конечности, - посерьезнел Чуня. - Ну да, конечности. Интересно, а они называются конечностями потому, что кончаются?
- Ну да, - подтвердил Пухлик. - Пальцами. Конечности кончаются пальцами.
- А если бы они заканчивались зубами, они бы назывались зубечности? - спросил Чуня.
- Неважно, чем они кончаются, важно, что кончаются. Они же конечности, а не пальцечности.
- А все же интересно было бы, если бы руки и ноги заканчивались зубами, - сказал Чуня. - Берешь хлеб рукой и тут же жуешь.
- Да, но тогда крошки бы сыпались повсюду.
- А изо рта почему не сыпятся?
- Потому что во рту зубы закрыты губами. Хотя у меня все равно иногда сыпятся.
- У меня тоже, - согласился Чуня. - Особенно когда смеюсь. - Но зато, - продолжал он, подняв вверх указательный палец и внимательно рассматривая его, - было бы легко сосчитать, сколько у нас зубов.
Пухлик тоже поднял вверх указательный палец, потом раскрыл все остальные.
- Конечно, - сказал он, - это было бы легко: десять на руках и десять на ногах.
- Слушай, - осенило Чуню, - а так ведь можно сосчитать зубы! Кладешь пальцы на зубы, - он засунул в рот одну руку, - по одному пальцу на один зуб. Потом вторую… Если все зубы закрылись пальцами, то их десять.
Пухлик тоже стал накладывать пальцы на зубы.
- Шото не фолуфяефа фе фуфы факхыть.
- Чего?
- Что-то не получается все зубы закрыть, - сказал Пухлик, вынув пальцы изо рта. - Еще остаются.
- Это потому что ты еще пальцы ног не засунул.
- Но я не могу засунуть пальцы ног в рот, я не такой акробат.
- А давай я тебе засуну! - предложил Чуня.
- Нет уж, спасибо, что-то не хочется.
- Зато мы узнаем сколько у тебя зубов.
- А что-то мне уже неинтересно, сколько у меня зубов, - сказал Пухлик. - Если хочешь, считай свои зубы таким способом. А я помогу - если у тебя пальцев не хватит, я еще свои засуну.
- А что-то мне уже тоже неинтересно, сколько у меня зубов, - сказал Чуня. - Одно точно - их больше десяти.
- И это только снизу, - добавил Пухлик. - Потому что сверху тоже пальцев не хватает.
- Значит, всего их больше двадцати, - подытожил Чуня.
- Ого, - удивился Пухлик. - Много.
- Это еще не много, - сказал Чуня. - У акулы вон их целая тысяча, если не больше.
- Ого, - сказал Пухлик, и друзья замолчали.
- А вот интересно, - через некоторое время сказал Пухлик, - а как она их считала? Это ж никаких рук и ног не хватит засовывать, чтобы столько зубов пересчитать.
- Да она их и не считала, - сказал Чуня. - Ей это ни к чему. Считали, наверное, ученые. Они и засовывали ей в рот свои пальцы. А ученых - их много, хватит, чтобы любые зубы у любого животного пересчитать
- Интересно, - сказал Пухлик, - а ноги они тоже засовывали или только руки?
И друзья замолчали. Только Пухлик время от времени трогал свою щеку пальцами, как будто считал зубы.
- Кстати, - сказал Чуня. - Я знаю точно, сколько у меня зубов.
- Сколько?
- Все минус один. Потому что недавно один молочный выпал.
- А-а, так и я знаю, - сказал Пухлик. - У меня тогда все минус два.
- Остается только один вопрос, - задумчиво сказал Чуня, - сколько же это - все?