Одно можно сказать с полной определенностью: психопат, прежде чем дойти до такого, должен прослушать не один семинар по теории и практике извращения. Вот единственно надежная отправная точка. Красная линия. Амальди решил поискать другие, менее изощренные преступления, имеющие нечто общее с убийством Вивианы Юстич. Скажем, убийства животных. Почти все маньяки тренируются на животных. Хотя вскрыть эти случаи еще труднее.
Телефонный звонок вернул Амальди к действительности.
– Вас спрашивает синьорина Черутти, – отчеканил голос в трубке.
– Меня нет.
– Она говорит, что дело крайне важное.
Да, видимо, она так легко не отступится.
– Соедините! – рявкнул он.
Ничего, он заставит ее отступиться.
– Джакомо…
– Синьорина Черутти, у меня очень много работы. Так что, прошу вас…
Молчание в трубке. Вот и хорошо. Значит, дошло.
– Синьорина Черутти?
Прерывистое дыхание. Сдавленный всхлип.
– Он… он мне…
– Кто – он? – ледяным тоном спросил Амальди.
– …прислал посылку.
– Кто прислал вам посылку?
За отчаянными всхлипами он с трудом разбирал слова.
– А в посылке…
Опять рыдания. Нет, она плачет не из-за него.
– …в посылке…
– Что в посылке, Джудитта? – смягчился Амальди.
– Котенок.
– Какой котенок?
– Двухмесячный… За что он его?.. Котенок-то чем ему помешал?
– Ты где, Джудитта?
– Дома.
– Ты не одна?
– Одна.
– Жди меня.
– Хорошо.
– Не бойся, я скоро.
Амальди схватил куртку и выбежал из кабинета. В коридоре столкнулся с Фрезе.
– Я не ошибся, посмотри… – взволнованно начал тот.
– Сейчас не могу, – отрывисто бросил Амальди, не останавливаясь.
Фрезе пошел за ним к лифту.
– Что стряслось?
– Убили котенка.
– Что?
– Потом.
Двери лифта еще не раздвинулись до конца, но Амальди уже вскочил в кабину.
– Как будет время – посмотри. – Фрезе протянул ему какие-то листки. – Это копии, не страшно, если потеряешь. Я не ошибся, – повторил он.
Амальди взял листки и не глядя сунул в карман. Как только он ступил за порог, на него налетел сирокко. Инспектор ногой отшвырнул валяющийся у ворот мешок с мусором, потом перешел улицу и вступил в старый город с единственной мыслью в голове: «Не хочу, чтобы Джудитта плакала одна».
XVII
Двое полицейских, что взяли его прямо в университете, на всем пути в комиссариат не потрудились ничего объяснить. Не вполне законные методы, но так распорядился старший инспектор Амальди: подозреваемый должен быть доставлен в комиссариат в состоянии паники, а ничто так не пугает, как молчание в машине, мчащейся по городским улицам с включенной сиреной. Прибыв на место, полицейские, потрясая пистолетами, выдернули его с заднего сиденья, почти волоком притащили на третий этаж и втолкнули в какую-то пустую комнату. Стол посреди нее был привинчен ножками к полу, равно как и два стула. Один из его конвоиров указал ему на стул и спрятал в кобуру пистолет.
– Я… мне… мне надо… надо в туалет, – залепетал толстяк, обливаясь потом.
– Имя и фамилия.
– Макс Пескьера.
– Макс? – брезгливо сморщился полицейский и переглянулся с напарником.
– Так только педерастов зовут, – прокомментировал второй.
– Массимо, – поправился толстяк.
– Ты голубой?
– Нет.
– Вздумал нам яйца крутить?
– Смотри у меня, педрила!
– Да нет… я…
– Так как тебя звать – Массимо или Макс?
– Массимо.
– А почему сказал «Макс»? Пошутить решил?
– Нет. Мне в туалет надо.
– Массимо, а фамилия как?
– Массимо Пескьера.
– Пескьера? А не врешь? Может, и фамилия не Пескьера, как имя не Макс?
– Нет, фамилия – Пескьера… Массимо Пескьера… Мне надо…
– Ты эти шутки брось, жирная свинья!
– Ему бы на диету сесть, а он нам яйца крутит.
– Я не кручу вам яйца.
– Яйца? Он сказал – яйца?
– Он еще будет про наши яйца рассуждать, пидор хренов!
– Вытри морду, Макс, когда с полицией разговариваешь.
– Можно мне…
– Так как тебя звать?
– Массимо Пескьера! – Толстяк ткнулся лицом в стол и заплакал.
Полицейский грубо встряхнул его.
– Сиди как следует!
Жирные щеки толстяка были залиты слезами, свинячьи глазки покраснели и еще больше заплыли.