В палату вошла сестра с подносом. На подносе Фрезе разглядел термометр, стакан с водой, несколько разноцветных таблеток и шприц, положенный на пропитанную спиртом ватку.
– Опять вы? Вы же вроде уходить собирались?
– Нет, пожалуйста, не надо, – простонал с постели Айяччио.
Сестра поставила поднос на тумбочку и с воинственным видом повернулась к Фрезе.
– Что вы его мучаете? Не видите, как ему плохо?
Фрезе не счел нужным оправдываться.
– Это ты нашла у Айяччио на груди ту надпись?
– Да, а что?
– Смотри. – Он показал ей листок. – Так было написано?
– Да. Имя и фамилия.
– Нет, смотри как следует. Видишь, одни буквы большие, другие маленькие.
– По-моему, именно так. Только я теперь не скажу, какие были большие, а какие маленькие… Разве все упомнишь.
– Но на первый взгляд так?
Сестра кивнула.
– Ты ангел, – сказал ей Фрезе. – Присматривай тут за моим другом.
Он бросился вон из палаты и припустил вниз по лестнице. Своими открытиями он должен срочно поделиться с Амальди.
XXII
– Может, и правда, – втолковывал Фрезе шефу, – может, и правда, он сам не писал на груди эту надпись… Только не говори, что прописные и строчные – это случайность, совпадение.
Амальди низко склонился над листком. Шесть прописных букв. Он взял другой лист и выписал их. Его внимание сразу привлекло «Й». Если соединить его с «У», получится «Ю». Остальное просто.
– Он сказал «уведомление»? – Амальди вскинул голову и уставился на помощника.
Тот кивнул.
Амальди, не говоря больше ни слова, написал буквы в нужном порядке и показал Фрезе решение ребуса.
– Й, У, С, Т, И, Ч, – по буквам прочел Фрезе. – Юстич. Вивиана Юстич, антикварша. Проклятье!
– Уведомление о чем? О смерти Вивианы Юстич? Надпись на груди Айяччио появилась прежде, чем ее убили, верно?
– Все равно это не мог быть Айяччио.
– Нет. Но это не случайно.
Двое полицейских немного помолчали, ища ассоциации, ключ от потайной двери. Амальди сосредоточился на фразе, скопированной с двери антикварши.
– Стало быть, эти буквы составляют имя.
– Стало быть, – эхом откликнулся Фрезе.
– Да, имя. Но на сей раз расшифровать его будет потруднее.
– Если это и впрямь уведомление, то мы расшифруем его только после того, как он нанесет новый удар.
Амальди испепелил помощника взглядом, понимая, что тот прав.
– Что делать будем? – спросил Фрезе.
Амальди не ответил. Глаза его остановились на высокой стопке бумаг, и что-то в ней вдруг привлекло его внимание. Как будто прозвучал сигнал тревоги. Он сделал Фрезе знак молчать, пододвинул к себе стопку и начал быстро перебирать ее. Ну вот и появилась ниточка. Рассматривать каждую бумажку не имеет смысла, когда ему попадется нужная, он узнает ее с первого взгляда. Прошло минут пять, прежде чем его указательный палец уперся в один из документов.
– Я так и знал!
– Что?
– Еще одно совпадение, – сообщил Амальди и протянул бумагу Фрезе. – Заключение экспертизы о «Бойне на рисовых полях». Я затребовал его, чтобы… Ну, ты сам знаешь, зачем. Нам повезло. Теперь надо закрепить успех. Ты понял?
– Что?
– Там список вещдоков, найденных в окрестностях места преступления. Обнаруженные на них отпечатки совпали. Прочти.
– «Пять капканов разного размера, металлических и деревянных»…
– Дальше читай, описания можешь пропустить.
– «Три банки резинового клея… два мешка, один цветастый, другой… Содержимое… черви для наживки, шнуры, шапка, перчатки, два ножа, катушка ниток».
– Стоп, – перебил Амальди. – Прочти примечание.
Фрезе опустил глаза в конец страницы.
– Черт! «Нитка крученая, льняная, как правило, используется для изготовления чучел». Мать моя!
– Той же самой ниткой он пришил руки антикварше. Специальная нить из арсенала чучельников. Ну что? Он или нет?
Фрезе поскреб в затылке.
– Но дело-то не наше!
– И не заикайся даже! – рявкнул Амальди.
– Он начал там…
– …а продолжает здесь. Там все вышло случайно. Там он охотился на зверей, а не на людей. Люди под горячую руку попали. Он действовал грязно, беспорядочно… однако тот случай открыл ему глаза. Девушка с забинтованной грудью… Отстрелил, приставил на место и понял, в чем его предназначение. Там была роковая случайность, но больше он не станет полагаться на случай. Теперь он не оставляет отпечатков и оформляет преступление как ритуал, как сценическое действо… Мало того – он посылает уведомление. Не нам, а будущей жертве.