Майра обнимает и тепло целует меня. Как я хочу, чтобы этот миг никогда не кончался…
– Я люблю тебя, Джейсен, – шепчет она, уходя из кухни.
– Я тоже тебя люблю… – медленно и тихо говорю я теням, когда она уже вышла. Я делаю последний глоток амасек, чтобы заставить уйти ком, подступивший к горлу и слепо бреду к кроватке Софьи.
Я должен исполнить приказ Императора.
***
Я иду во тьме по своему жилищу, а мои руки покрыты липкой густой кровью.
– Ангел! – кричу я во тьму. – Ангел, я сделал то, чего хотел от меня Император!
Приветствием мне служит лишь тишина.
– Ангел! – взываю я. – Ангел, где ты?!
– Здесь, – отвечает приятный голос позади меня. Она здесь. Она всегда была здесь.
Всегда.
– Я сделал… – бормочу я, глотая слезы. – Я сделал... то, что вы просили...
Два сердца падают из моих рук.
– Майра… – шепчу я. – Она услышала Софью… Она не поняла. Я должен был сделать это…
– И ты сделал, – говорит она из тени. – И, к моему удивлению, лучше, чем Император мог ожидать.
– Я не хотел… – бормочу я теням. – Я... я не хотел этого! Но я сделал! Что теперь будет?
– О чем ты говоришь, Джейсен? – приятным голосом спрашивает меня Ангел.
– Ты знаешь, о чем! – в гневе кричу я. – Как Император собирается… использовать меня, чтобы спасти этот мир?
Ангел делает длинную паузу.
– О, конечно. Эта планета будет спасена…
Мой разум замирает. А что я ожидал увидеть? Что-то ... божественное? Святое?
– Но как? Когда? – спрашиваю я, чувствуя, как сворачивается кровь на моих руках. Мои кишки скручивает тошнота, а вокруг слышно гудение мух.
– Когда будет принесено достаточное количество жертв, Джейсен, – нараспев говорит Ангел, стоя позади меня. – Когда реки крови зальют этот мир, а трупы невинных заслонят собой солнце…
Кровь моей дочери и моей жены высыхает на моих руках. Мои сыновья всю жизнь будут жить в сотворенном сегодня кошмаре. На меня снова и снова обрушивается ужас от того, что я сделал.
Внезапно я чувствую нежную руку матери на моем плече.
– Конечно, – протягивает она. Ее голос отчего-то внезапно меняется, становясь ниже. – Я понимаю. Некоторые из нас избраны ради великих и ужасных деяний...
Я медленно открываю глаза и поворачиваю свою голову.
Рука на моем плече – уродливая клешня, покрытая мертвенно-бледной плотью и треснувшими желтушными когтями. Сами конечности выглядят неестественно длинными, а тело изможденным и ссохшимся. Рот – пасть миноги, утыканная зазубренными клыками, подернутая жуткой ухмылкой и разложением. Глаза – впалые ямы, в которых ползают мухи.
Это не моя мать. Это нечто, что притворяется ей, натягивая на себя этот облик, словно одежду.
– … Например, такие, как я.
Мой рот растягивается в беззвучном крике, когда монстр заключает меня в любовные объятия. Ведьмовские огни пылают в его глазах, а смех безумцев и вопли проклятых наполняют мой череп. Пасть бездонного ужаса варпа разверзлась передо мной, и он в тысячу раз ужаснее, чем кошмарные видение, что я узрел раньше.
Истекающее слюной…
Голодное…
Вечное...
– А теперь, сын мой, – шипит тварь, что была моей матерью, поглощая меня, – мы будем вместе целую вечность.