Против одной из наших застав, по ту сторону Аргуни, был враг. Тогда вся Маньчжурия оказалась в руках японцев, и задача наших войск ясна и конкретна — запереть границу на замок.
Закинув руки за голову, продолжаю разматывать клубок воспоминаний.
…Ливень в грозовую ночь. Получив приказ начальника заставы, я с пятью пограничниками оседлал коней. Но в назначенный приказом пункт нельзя было ехать прямой дорогой. Приходилось следовать кружным путем по извилистой тропе между сопками. Едем, едва различая ее при блеске молнии. От хлесткого дождя лошади низко опускают головы, но не сходят с тропы, ибо они не раз уже ходили по ней.
Такая ночь очень опасна. Темь и проливной дождь врагу на руку: легче безнаказанно проскользнуть через границу. По данным разведки, именно в эту ночь японцы решили переправить трех диверсантов. А для этого они и выбрали тот пункт, куда мы направлены. Разумеется, там уже выставлен наш секрет, там засада, и мы идем на подкрепление.
Обогнули сопку. Добрались до селения на Аргуни. Спешились за околицей в лощине и направились к устью небольшого притока Аргуни. Движемся преимущественно по-пластунски, то есть ползем на животе. Когда сверкает молния, мы приникаем к траве. Близится рассвет. Хорошо, что трава высокая, и мы уже выползли на берег в том месте, где безымянная речушка впадает в Аргунь. Пристроились в кустах краснотала. За Аргунью враг. За нами колхозное село. Надо зорко следить и чутко прислушиваться и к чужому берегу, и к тому, что происходит в селе, ибо враг, как нам сказали, имеет связного на нашем берегу. Значит, нужно глядеть в оба. Из предрассветной тьмы молнии как бы вырывают на миг поросшие деревьями-великанами берега Аргуни, и снова все погружается во тьму.
Затем гроза ушла куда-то за сопки, и молнии уже бесшумно чиркали там по небу. Стих и дождь. Лишь удары капли о листву ивы подчеркивали тишину.
И вдруг в одном из окон села трижды мигнул свет. Похоже, зажгли три свечи, одну за другой. В ту же секунду на том берегу один раз мигнул слабый огонек. Больше это не повторилось. Но было ясно: совпадение не случайно. Это сигнал, возможно, пароль, означавший начало действия группы, Если так, то следовало минут через пятнадцать встречать «гостей». Прежде всего, спокойствие и осторожность. Напряженно ждем. Что-то зашуршало у берега, словно прибой нахлынул в устье притока. Что-то похожее на работу весел. Мы насторожились. Плеск воды перемещался вверх по течению. Он уже против нас. Но ни зги не видно. Времени терять нельзя, и надо ползти на самый берег. Приготовив гранаты, бесшумно подползли к урезу воды. Плеск все усиливался. Уже просматривалась поверхность речушки до противоположного берега. И тут оказалось, что плеск и шуршанье происходили не от действия людей, ибо плеск, постепенно удаляясь вверх по течению, не стихал и возле нас. Ясно: движется косяк рыбы. Она шла из Аргуни на нерест.
Диверсантов мы так и не дождались.
А вернулись — обо всем доложили начальнику заставы. Ход рыбы он пропустил мимо ушей, но заинтересовался световой сигнализацией.
— Ах, старый черт, все же просигналил, — произнес начальник.
Стало известно и значение сигналов: три огонька означало: «Наряд усилен. Переправа невозможна». Огонек же с того берега был ответом, что сигнал понят.
В то же утро комендант отправился в село и привез с собой того старика, что сигнализировал вчера диверсантам.
Как давно это было! А мне кажется, все это было только вчера. Я так ясно помню и свою заставу, и конно-пулеметный дивизион маневренной группы, и трехэтажную казарму, даже каждого бойца, каждого командира, с которым служил в дивизионе. Помню в лицо и по фамилии.
И вот Василий Гребенников… Раненный в Карпатах, он лежит теперь в одной палате со мной и загадочно глядит на меня. Уже не связист, а командир минометного батальона, капитан. Сотни всадников-пограничников, военкомат в Уфе, красные вагоны, отъезд в неизвестность, пятьдесят моих спутников-уфимцев — все, все перед моими глазами. Но где они, друзья-побратимы? Одни воюют, возможно, в Карпатах, другие погибли. Судьба разлучает друзей надолго и ненадолго или навсегда. Какое счастье жить на свете, пройти столько дорог, иметь сотни друзей! Разумеется, пройденные пути не легки. Тяжкое и радостное часто идут рядом или чередуясь.