— У многих девочек в переходном возрасте очень плохой цвет лица, — говорили они и прописывали разнообразные лосьоны и мази, которые не помогали, а лишь сильнее раздражали кожу.
Когда Изабелле исполнилось семнадцать лет, графиня была в отчаянии. Пора было представлять Изабеллу ко двору, начинать вывозить ее в свет, давать для нее бал в Олдеберн-парке.
Однако какой был смысл тратить столько денег на девушку, при виде которой люди содрогались если не от отвращения, то от жалости? К тому же многие считали, что ее болезнь заразна, хотя доктора решительно отвергали это предположение.
— Но как мы можем объяснить людям, что эта болезнь не заразна? — спрашивала Изабелла. — Разве что повесить мне плакат на грудь.
Никто ничем не мог помочь, и в конце концов Изабелла решила, что не стоит навязывать свое общество людям, которые этого не хотят.
— Забудь обо мне, мама, — сказала он матери, — и лучше прибереги деньги для Джессике. Она обещает стать настоящей красавицей, а я все равно буду выглядеть ужасно, как бы ты ни старалась.
Это было правдой, хотя графиня и не хотела этого признавать. Нарядные платья и элегантные шляпки, казалось, лишь подчеркивали уродство Изабеллы , и в конце концов все вынуждены были смириться с неизбежным.
Изабелла осталась дома и редко покидала Олдеберн-парк, за исключением тех случаев, когда ей приходилось сопровождать Джессику, которая всегда цеплялась за сестру и отказывалась выезжать из дому без нее.
Объяснялось ли это ее тактом или застенчивостью, но Изабелла старалась не навязывать свое общество окружающим, полагая, что им это будет неприятно. Такое поведение превратилось в привычку, и со временем его стали воспринимать, как само собой разумеющееся.
Она часто сопровождала Джессику на балы или приемы, потому что в противном случае та вообще отказывалась куда-либо ехать. Но у самых дверей Изабелла а незаметно исчезала.
Она умело вела хозяйство в Олдеберн-парке, никогда не показываясь на глаза, если в доме были гости.
Частенько с горькой усмешкой Изабелла говорила себе, что она похожа на одно из тех привидений, которые, по преданию, частенько появлялись на главной лестнице и в дальнем крыле дома. Но, в отличие от привидений, она приносила немало пользы.
— О, спросите у Изабеллы , — частенько отвечал граф. — Она знает, что нужно делать.
— По поводу меню обращайтесь к леди Изабелле, — говорила графиня повару. — Вы же знаете, что я никогда не могу запомнить названия этих новомодных блюд.
— Мне нужна Изабелла ! Где она? Она нужна мне! — без конца требовала Джессика .
Только Изабелла удавалось привести ее в хорошее расположение духа, заставить вовремя спуститься к обеду или так искусно уложить ее волосы, что им не нужны были услуги парикмахера
Глава 4
В течение всего прошлого года именно Изабелла всячески старалась сделать мысль о предстоящем замужестве привлекательной для Джессика представить его как радостное, захватывающее событие.
— Ты только подумай, как замечательно жить там, где всегда светит солнце! — уговаривала она ее в серые, пасмурные дни. — Представь себе, какие в Сингапуре необыкновенные цветы! У тебя будет сад, где будут расти одни орхидеи! А какие там замечательные птички, Джессика , с ярким, блестящим оперением. Они тебе очень понравятся.«Я так и знала, что папа обрушит на Джессику эти новости без всякой подготовки и расстроит ее», — думала теперь Изабелла.
— Я никуда не поеду… — между тем жалобно причитала Джессика. — Я хочу остаться… здесь с Изабеллой , и с тобой, папа. Я так люблю вас! Я очень счастлива дома. Я не хочу замуж!
— Но Джессика , представь, какие у тебя будут сказочные туалеты, — уговаривал ее граф, — а какие драгоценности! Максимус Керби имеет возможность подарить тебе гораздо более крупные бриллианты, чем те, которые я покупал твоей маме. А какой на Востоке жемчуг! И, говорят, он там не так дорого стоит.
— Я не люблю жемчуг, — надулась Джессика .
Граф безнадежно посмотрел на жену.
— Мне кажется, Дэвид, нам лучше предоставить Изабелле рассказать Ддеччике о предстоящем путешествии, — дипломатично заметила графиня.
— Мне нужно послать Керби телеграмму, — сказал граф. — Он рассчитывает, что Джессика отплывет десятого января.
— Я никуда не поеду! — решительно заявила Джессика , неожиданно вскочив с места. — Я никуда не поеду! Я останусь здесь! Вы меня не любите… я вам не нужна… но я все равно никуда не поеду… что бы вы ни говорили!