Постельное бельё — застиранное и неглаженое, но пахнущее мылом, — нашлось здесь же в комоде.
— Да ладно, мы сами справимся, — заверила я, когда Яга предложила помочь.
— Не усердствуйте особо, софа скрипит, — хихикнула она и ушла вниз. Кощей насмешку проигнорировал, а я мужественно сдержалась от оправданий и, кажется, не покраснела.
— Спрашивай, — разрешил он минуту спустя, помогая застелить простынёй полосатый ватный матрац.
— О чём? — не поняла я.
— Ну если не о чем…
— Просто всего сразу очень много! — поспешила ухватить ускользающий шанс на объяснения. — Почему так важно, что я именно неопытный оператор? Это как-то ощущается? Насколько я сейчас уязвимее?
— Это довольно трудно ощутить, и я не уверен, что Яга способна разглядеть. Она судит по внешности и поведению, по моему в том числе, — уверенно проговорил он, глядя пристально, внимательно и цепко. — Ты очень быстро прогрессируешь. Правда быстро. Сейчас сложно поверить, что ещё пару дней назад ты понятия не имела, как выглядит пульт. Но распространяться об этом не обязательно.
— Почему? — растерялась я. — Если Яга недостойна доверия, да и как источник информации сомнительна, зачем мы приехали именно к ней? Тем более если ты настолько её не любишь.
Показалось или он слегка смутился?
— Аргая — редкая стерва, — ответ прозвучал с небольшой заминкой. — Но стерва умная. Кроме того, она отлично разбирается в шунтах и знает об их природе больше, чем помню я. До того, как я отошёл от дел, она весьма энергично вмешивалась в людскую жизнь, ей нравилось чувствовать свою власть и превосходство. Не понимаю, что изменилось теперь. Я бы предпочёл общество кого-то другого, но остальные слишком далеко... Те, кого я чувствую.
— А многих ты чувствуешь? И скольких — нет?
— Нас оставалось двадцать шесть, — медленно начал он. — Семь на территории современной России. Я, Аргая, Горыныч, Сирин, Гамаюн, Алконост и Вий. Горыныч обосновался на Урале, его ощущаю. И Алконоста, но он ещё в позапрошлом веке перебрался подальше, в Приморье. Всё. Сирин тяжелее всего переносил новую жизнь, он простился с нами раньше, а вот где Гамаюн и Вий — не представляю.
— Простился?
— Говорил, что предпочитает анабиоз, но я думаю, что он выбрал смерть, — легко пояснил Кощей.
— А цепочка, которую ты упоминал, это средство связи?
— Да. Оно отнимает слишком много сил, поэтому мы редко держим его активным. Но я отправил им сообщения, когда проверят — ответят. Надеюсь. У Аргаи цепочка отключена вовсе.
— А мобильниками они не пользуются принципиально?
— Для того, чтобы позвонить, прежде надо связаться иначе и получить номер, — усмехнулся он. — К тому же связь через ваши средства слишком ненадёжна.
— Погоди, — сообразила я, что ещё царапнуло в сказанном. — Они все — мужчины? В сказках Сирин, Гамаюн и Алконост — это птицедевы…
— Мужчины.
— Но вы же не умеете настолько менять внешность. Или не умеешь ты? — окончательно запуталась я.
— Всё проще. — Кощей усмехнулся. — Они все — операторы беспилотных систем. Типа радиоуправляемых моделей. У нас было в хозяйстве несколько разведывательных зондов. Вполне хватило, чтобы впечатлить дикарей.
— Вещие дроны? Сильно, — не сдержала я смешка. — Но что могло случиться с теми двумя, кто перестал выходить на связь? Думаешь, они мертвы?..
— Не обязательно. У каждого из нас есть персональное экранированное укрытие, которое держится в секрете, Вий и Гамаюн вполне могли последовать моему примеру. Есть и другие способы спрятаться от поиска.
— Прятаться друг от друга? Ничего себе у вас отношения… Мне казалось, что в вашей ситуации будешь скорее держаться за сородичей, чем отгораживаться от них!
Кощей неопределённо пожал плечами, но ответил:
— Какое-то время пытались. Но потом поняли, что мы куда больше мешаем друг другу, тянем в прошлое и мозолим глаза напоминанием о несбыточном. А потом не стало Сирина, и мы даже из вежливости перестали пытаться.
— Он как-то на это влиял?
— Если вкратце, — продолжил нехотя, — из всех нас он единственный был начальником.
— И что? — не поняла я.
Пришлось объяснять в большем количестве слов. Оказалось, что основным и едва ли не единственным требованием к руководителям у них считалось наличие организаторского таланта, умение правильно настроить коллектив и достучаться до каждого. Слишком часто в их футуристической антиутопии встречались замкнутые индивидуалисты, которым труд в команде давался тяжело, так что мера понятная и по большей части вынужденная.