Кроме спальни, имелись просторная ванная комната и выход на общую длинную веранду-балкон, которая упиралась в пожарную лестницу. Василий оценил удобство и тут же удрал, стоило открыть дверь.
Кощей позвонил и выяснил, что его сородич уже здесь, и они договорились встретиться в ресторане через полчаса, так что мы оба успели освежиться в душе с дороги, и через полчаса я спускалась вниз в почти приличном настроении. Хотелось свернуться на кровати клубком, ещё лучше — сделать это вместе с Ейшем, но ужин победил с разгромным счётом. Да и любопытно взглянуть, к кому мы так стремились.
Глава 10. Консультация техподдержки
— Дружище! Сто лет не виделись! — грохнул, распахивая объятия… видимо, тот самый Горыныч.
Он оказался русоволосым здоровяком на голову выше и раза в полтора шире Кощея, с голубыми глазами и широкой белозубой улыбкой — хоть сейчас в рекламу. И рекламировать можно что угодно, а на слегка заострённые уши никто и внимания не обратит при такой фактуре.
Когда Ейш обмолвился, что сородичу пришлось «идти в богатыри», я не придала этим словам значения, а между тем Гор словно сошёл с какого-то тематического живописного полотна. Всех отличий — гладко выбритый подбородок без малейшего намёка на былинную бороду. Одет тоже по-современному: светлая рубашка с коротким рукавом обтягивала могучие плечи, а элегантные светлые брюки со стрелками совсем не казались на этом человечище чужеродными.
Горыныч как будто с вполне искренним удовольствием стиснул в медвежьей охапке давнего знакомого, а потом обратил внимание на меня.
— А это что за небесное создание? Ты не говорил, что не один.
— Это Наташа, она оператор. Это Гоярын, или Гор, — ровно представил Ейш.
Слегка озадаченная, я вложила ладонь в протянутую руку.
— Восхищён и покорён, прекрасная сударыня, — богатырь склонился к руке в поцелуе.
— Приятно познакомиться, — выдавила с заминкой.
Странное ощущение. Глупое. Когда читаешь всякие романы или смотришь кино, этот жест видится прекрасным и волнующим, а я, кроме неловкости, ничего не чувствовала. Наверное, поцелуй руки, как и поклоны с реверансами, надо уметь не только исполнять, но и принимать.
Гор к тому же задержал мою руку в своей явно дольше необходимого, что отдельно насторожило. Это Кощей ему безоговорочно доверяет, а я вижу в первый раз и не люблю, когда незнакомые типы лишний раз меня трогают. Даже за руку.
— Вы самый прекрасный оператор, которого я видел!
— Все остальные были мужчинами? — хмыкнула я и потянула руку. Удерживать он не стал, снова солнечно улыбнулся.
— Присаживайтесь, вы наверняка устали с дороги.
— Спасибо, — кивнула я и сделала вид, что не заметила вежливо отодвинутого стула, пробралась в угол на другой стороне четырёхместного стола. Рядом сел Кощей. Горыныч не акцентировал на этом внимание, вернулся на своё место.
— Ох и отвык я от перелётов. Самолёты в последнее время такие тесные — не развернуться, не продохнуть! Помнится, лет сорок назад...
Гор явно любил и умел рассказывать, вообще любил поговорить, и, несмотря на излишнюю шумность, слушать его было приятно — чистая речь, бархатистый низкий баритон и лёгкий флёр мягкой иронии надо всем, начиная с самого себя. Но очень быстро я поняла, что слушаю его как фоновый шум моря, гораздо больше сосредоточенная на меню — даже после того, как мы всё заказали. Волевым усилием заставила себя прислушаться, хотя бы из вежливости.
Он рассуждал о полётных нормах и ностальгировал о тех временах, когда в самолётах подавали нормальные столовые приборы, упомянул несколько забавных случаев, рассказал весёлую историю про потерянный багаж, потом перешёл на общие с Кощеем воспоминания. Тот отделывался короткими фразами, порой усмехался, но тоже не выглядел особенно заинтересованным беседой.
Встрепенулась я на упоминании того, как они случайно встретились под Минском в сорок четвёртом и чуть не поубивали друг друга.
— Подождите. А вы что, воевали? — Я обвела мужчин растерянным взглядом.
— И не раз! — широко улыбнулся Гор.
— Но вы же… — я озадаченно покосилась на Кощея, тот как-то неловко пожал плечами, а ответил опять его сородич.
— Так нам за столько лет земля уж родная стала, как в стороне сидеть? В мелкие свары, положим, не лезли, в Гражданскую оно тоже — не наше дело, ваша история. А вот тут — да, и француз когда пёр, и до того ещё всякой швали бывало...