Первыми обнаружили его ребята. На дворе потеплело, и они выбежали поиграть. Я в то время болел ларингитом, уже три дня говорил только шепотом. Коротая время, слушал оркестр Джона Филиппа Соузы на граммофоне. Флейты звучали замечательно!
И вдруг ребята вбегают в дом, и глаза у них какие-то странные.
- Па, - говорит Ларри, младший из мальчиков. - Па, а петухи превращаются в духов?
Я попытался прокашляться.
- Никогда об этом не слышал, - просипел я.
- Но мы только что слышали, как Горлан кукарекает, - сказала Джилл, старшая из девочек.
- Не может этого быть, малыши, - прошептал я, и они опять побежали резвиться на солнышке.
Я завел граммофон, и оркестр мистера Соузы снова загремел из похожей на вьюнок трубы. И вдруг ребята снова вернулись, все одиннадцать.
- Мы опять его слышали, - сказал Уилл.
- Ку-ка-ре-ку! - пропела крошка Кларинда. - Так ясно его слышали - яснее некуда! Там, на куче дров.
Я покачал головой.
- Это, наверно, были флейты мистера Соузы, - прохрипел я, и они опять побежали играть.
Снова завел граммофон, но не успел глазом моргнуть, как ребята вбежали вновь.
- Да, па? - сказал Уилл.
- Да, па? - спросила Джилл.
- Ты звал, па? - сделала удивленные глаза Эстер. Я снял иглу с пластинки и поглядел на них.
- Звал? - просипел я и хрипло засмеялся. - Да вы разве не знаете, сорванцы, что я могу говорить только шепотом. Ох, какие же вы сегодня несносные!
- Но мы слышали тебя, па, - возразил Честер.
- "Уиллджиллэстерчестерпитерполлитимтоммериларриикрошкакларинда", добавила Полли. - Точь-в-точь твой голос, так ясно его слышали - яснее некуда!
После этого они уже не выбегали играть. Поняли, на ферме у нас завелось что-то страшное. И впрямь, на следующее утро, на заре нас разбудило кукареканье. Точь-в-точь, старик Горлан. Но я сказал:
- Наверное, Гек Джонс завел себе петуха; это его мы и слышим.
- Гек Джонс не держит кур, - напомнила мне моя женушка Мелисса. - Ты же знаешь, он разводит свиней. Самых мерзких, самых злобных, каких я только видела. Я думаю, он надеется, что они подроют нашу ферму и выживут нас отсюда.
Гек Джонс был наш сосед, сущая язва. Он был высокий и тощий и такой же противный, как его костлявые арканзасские свиньи. Он уже несколько раз пытался отобрать у нас нашу замечательную ферму.
Я был почти уверен, что все эти странные звуки именно он и издает. Но если Джонс надеется запугать нас до того, что мы сбежим из собственного дома, он ошибается!
Пока я не разделался с ларингитом, ребята боялись выйти за дверь. Только в окна смотрели. Они были уверены: что-то бродило там.
Итак, я оделся потеплее и отправился искать следы Гека Джонса на снегу. Едва дошел до дровяной кучи, как в тишине раздался голос:
- Уиллджиллэстерчестерпитерполлитимтоммериларриикрошкакларинда!
Голос был в точности как мой. Я быстро обернулся.
Нигде никого.
Не стыжусь сознаться, что волосы у меня встали дыбом и сбили шапку с головы.
Следов на снегу тоже не было видно,
- Ты думаешь, у нас на ферме привидения? - спросил Ларри.
- Нет, - твердо ответил я. - Привидения всегда гремят цепями, завывают, как ветер, и стучатся в двери.
И тут в дверь постучались. Ребятишки вскинули на меня глаза. Мелисса тоже.
Я встал и открыл дверь, а за ней никого не было. Теперь и мне пришлось признаться, что по нашей ферме блуждает какой-то дух. До чего же это была шкодливая тварь! Постоянно то Горлана, то меня передразнивал.
Сон, конечно, он нам испортил. Бывали ночи, когда я вовсе глаз не смыкал. Все высматривал привидение, но оно не показывалось.
В конце концов ма и ребята начали поговаривать о том, что надо бросить ферму. Потом опять ударили морозы, и целых три недели дух молчал. Мы решили, что он куда-то убрался.
Мы вздохнули свободнее, можете мне поверить. Теперь уже никто не говорил, что нужно бросить ферму. Ребята без устали рылись в каталогах "покупки почтой", и все мы слушали граммофон.
- Па, нам очень хочется собаку, - как-то сказала Джилл.
- Собак, по-моему, нет в каталогах, ягнятки мои, - возразил я.
- Мы знаем, па, - сказал Честер. - Нет, правда, можно нам завести собаку? Большого лохматого сторожевого пса?
Я грустно покачал головой. Собака была бы разорением для нашей замечательной фермы. В этой дивной почве росло все, да еще как быстро. Помню, летом у крошки Кларинды выпал молочный зуб. Когда мы его нашли, он вырос так, что нам удалось его вытащить только с помощью блока.
- Нет, - сказал я. - Собаки часто зарывают в землю кости. Эти кости вырастут величиною с доброе бревно. Так-то, ягнятки мои.
Наступила весенняя оттепель, стали таять сосульки, и мы снова услышали стук в дверь.
Дух вернулся!
В эту ночь ребята спали все вместе, тесно прижавшись друг к другу. Сам я прошагал по комнате всю ночь. Мне казалось, этот стучащий, кукарекающий, копирующий мой голос дух выживет нас в конце концов с фермы. Если только я сам его раньше не выживу.
Рано утром я заковылял по грязи в город. Все говорили, что вдова Уитерби духовидица.
Я заявился прямо к ней. Она была маленькая и сухонькая, как кузнечик, и промышляла куплей и перепродажей ношеного платья. Но вот беда! Со зрением у нее стало плоховато, и она больше не видела духов.
- Что же мне делать? - спросил я, увертываясь от щенков-дворняжек, норовивших куснуть меня за ноги.
- Дело-то простое, - ответила вдова Уитерби. - Сожгите груду старых башмаков. Это очень помогает от духов.
Совет не показался мне толковым, но у меня не было выбора. Старуха стала рыться в грудах всякого старья, и я скупил у нее всю ношеную обувь, какая только нашлась.
- Вам нужна еще собака, - сказала вдова.
- Собака? - удивился я.
- Ну конечно, - сказала она. - Конечно. Как вы узнаете без собаки, прогнали вы духа или нет? Собакам дано видеть духов. Дворняжки в этом смысле лучше всех. Если вы заметите, что дворняжка поставила уши чорчком и застыла, делая стойку, как охотничий пес, можете не сомневаться - она видит духа. Тогда вам нужно сжечь еще парочку старых башмаков.
Итак, я купил у нее одного из лопоухих щенят и двинулся назад на ферму с огромнейшей корзиной старой обуви. Приближаясь к дому, я увидел в окнах лица ребятишек и услышал веселую музыку.
Но... что за чертовщина! Войдя в комнату, увидел, что никто и не думал заводить граммофон.
- Провалиться бы этому духу! - вскричал я. - Теперь он изображает оркестр Джона Филиппа Соузы в полном составе.
Ребята глазам своим не поверили, увидев, что я привел собаку. Впервые за всю долгую зиму они заулыбались. Все столпились вокруг щенка. И они торжественно пообещали мне, что будут следить, чтобы он не зарывал костей.
Не теряя времени, я сжег всю кучу старых башмаков. Ох, какая адская вонь при этом стояла! Я очень ясно себе представлял, как призрак зажимает себе нос и, дребезжа костями, удирает без оглядки.
После этого мы со щенком каждый день обходили всю ферму, и ни разу не было, чтобы он поставил торчком уши и сделал стойку.
- Есть такое дело! - вскричал я наконец. - Башмаки-то подействовали! Привидение сбежало!
Ребята выбрали имя для щенка. Они назвали его Хватом. Хват вырос и превратился в отличного пса. Наша урожайная почва дремать нам не давала, и мы приступили к весенним работам - сняли урожай помидоров и два - моркови в первый же день. Ребята мигом научили Хвата вести борозду, да еще какую прямую - как стрела.
Впрочем, с изгнанием духа наши неприятности не закончились. В одно жаркое утро мы засеяли ферму кукурузой. Стебли так и выскакивали из-под земли, тут же распуская листья и выгоняя початки. Свиньи Гека Джонса накинулись на них так, словно их специально пригласили обедать. Ох, как обрушилась на нашу кукурузу вся эта гнусная хрюкающая, визжащая орда.