— Откуда вы это взяли? Вы требуете, чтобы вас понимали с полуслова, а сами что-то очень уж непонятливы.
Тут она еще раз взглянула на дорогу, и лицо ее просияло.
— Н-да, — сказал я.
— Что значит «н-да»?
— Это неважно! Сейчас я покажу вам, что такое преданность мужчины. Мистер Лэнген, о котором, кстати, никак не скажешь, что бог обидел его ростом, направляется сюда с визитом. Я не останусь с вами, как это сделала бы ревнивая женщина. Я удалюсь.
— Это как вам будет угодно. Я думаю, вы немало бы дали, чтобы стать таким красавцем, как мистер Лэнген.
— Я отдал бы все на свете. И лишь потому, что высокие мужчины нравятся вам больше, чем широкие взгляды.
— Ах, как вы остроумны!
— Я вижу, вы меня снова не поняли. Вот он идет-сюда, ваш возлюбленный, шагает через забор, как верблюд. А я ухожу через калитку, как подобает честному христианину. Добрый день, мистер Лэнген. Я покидаю вас, так как мисс Хики хочет вам сообщить что-то обо мне и стесняется сделать это в моем присутствии. Надеюсь, вы извините меня.
— О да, извиню, — ответил он весьма нелюбезно.
Я улыбнулся и отошел от них. Не успел я пройти несколько шагов, как услышал жаркий шепот Кейт: «Ах, как я его ненавижу!» Я снова улыбнулся, но тут же меня охватило уныние. Я быстро зашагал прочь, в ушах у меня звучали низкие угрожающие ноты, подобно кларнетам из «Волшебного стрелка», перекликающимся в лесной чаще.
Я очутился на кладбище. Это было пустынное место, огороженное глинобитной стеной с воротами для похоронных процессий и несколькими проломами, через которые крестьяне сокращали себе дорогу, идя из Фор Майл Уотер в город на рынок. Могильные холмики поросли травой. Здесь не было ни кладбищенского сторожа, ни цветов на могилах, не было освященных традицией украшений, делающих столь отвратительными английские кладбища. На большом кусте боярышника, возле которого были погребены монахини-урсулинки, виднелись ситцевые и фланелевые лоскутки, оставленные богомольными крестьянками. Популярность кладбища благодаря чуду сильно возросла за последнее время. На реке установили паром, чтобы возить посетителей на правый берег, где прежде было расположено кладбище. Оттуда, где я стоял, была хорошо видна груда камней на противоположном берегу над одинокой могилой Адского Билли; она заметно выросла со времени моего последнего посещения. Я постоял немного, приглядываясь к ней, потом спустился к реке и вошел в лодку паромщика.
— Добрый вечер, ваша честь, — сказал паромщик и, усердно перебирая канат руками, стал перегонять свое суденышко через реку.
— Добрый вечер. Как дела?
— Сказать по правде, не очень хороши. С левого берега и так видно могилу Билли — помилуй его господь! — вот народу и жалко заплатить лишний пенни, чтобы подъехать поближе и бросить в него камнем. Ездит больше городская публика, из Дублина. Вас сегодня третьего везу, ваша честь, счастливый денек…
— А когда народ больше ходит? Днем, наверно?
— В любое время, сэр, пока не стемнеет. Но уж как солнце зайдет, ни одной души не увидишь у этой могилы.
— Ну, а вы как, на всю ночь здесь остаетесь?
— Упаси боже! Чтоб я оставался здесь ночью? Нет, ваша честь, в семь часов привязываю лодку и оставляю ее на попечение Адского Билли, господи помилуй!
— Когда-нибудь ее у вас угонят.
— Да что вы, не то что угнать, и подойти побоятся. Я сам раза два подумаю, прежде чем пойду сюда ночью. Благослови вас господь. Пошли вам господь долгой жизни. — Это в благодарность за шестипенсовую монету.
Я направился к могиле грешника и остановился там, глядя на озаренное закатом вечернее небо. Мы в Англии привыкли к высоким деревьям, широким лугам и внушительной архитектуре, и здешний пейзаж казался мне диким и неприютным. Паромщик уже тянул канат, направляясь обратно; я сказал ему, что возвращусь другим путем. Через минуту-другую он пришвартовал свое суденышко, надел куртку и зашагал домой. Я стал разглядывать могилу. Те, кто закапывал Адского Билли, работали наспех в неурочный час, опасаясь к тому же, что им помешают. Поэтому они даже не вырыли толком могилы, а лишь выгребли немного земли, чтобы было куда упрятать гроб. Бродячие козы раскопали холмик с одной стороны, и оттуда выглядывала доска. Я снял сверху несколько камней, чтобы завалить отверстие, и подумал, что, если бы сотворить чудо поручили людям, им проще было бы перенести на новое место одинокую могилу Билли, чем перетаскивать целое кладбище. Даже с небесной точки зрения было бы остроумнее, если бы праведники изгнали грешника, а не наоборот. Их было гораздо больше, и им ничего не стоило от него избавиться.