Родриго ухмыльнулся.
— И ты с этим не поспорила?
— А что толку? Для нее ты воплощение всех мужских достоинств, раскрыть ей глаза на твою истинную сущность мне все равно не удалось бы.
— Да, это бесполезно, — с готовностью согласился он. — Значит, когда вы с Максом объявите о помолвке, она будет к этому готова. Ну хотя бы чуть-чуть.
— Не уверена, что это произойдет.
— Да ну? А когда я вошел в кабинет Макса, вы двое словно позировали для пасторали. Пастушок и пастушка, забывшие обо всем и поддавшиеся очарованию любви.
— Он объяснял мне одну вещь.
— Как же, конечно! Я так и понял. Поздравляю, крошка, ты добилась своего.
— Ты это о чем?
— Да так. Парень ни за что не оставил бы свою возлюбленную наедине с потенциальным соперником, если у него есть хоть капля сомнения, что он может ей полностью доверять.
— Возможно, ты для него не соперник. — Мэри была слегка раздосадована. — Он знает, мы с тобой старые друзья…
— И больше ничего, — тихо проговорил Родриго.
— Что?
— Да нет, это я так. — Он взглянул ей в глаза. — По-моему, ты сильно устала. Что, несладко приходится в последнее время?
— Да, прямо сгибаюсь под тяжестью работы. Готовлюсь к последним испытаниям.
— Каким таким испытаниям?
— Здесь, в отеле. В «Сент-Джонс» на работу не принимают первого встречного. Каждому, кто хочет занять приличную должность, нужно сначала сдать уйму экзаменов.
— Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Разве так можно? Отдышись слегка, оглядись вокруг. Может, ты совсем не туда идешь?
— Туда, туда! И нет у меня времени на отдых. От этого зависит моя жизнь, моя судьба. Я просто обязана достойно показать себя на экзаменах…
— Понимаю. Я помню: ты не хочешь зависеть от семьи. Но это не значит, что твоя судьба поставлена на кон из-за каких-то там экзаменов.
— Я мало что знаю о своей судьбе. Но экзамены для меня очень важны.
— Иногда выход совсем рядом, а ты его не замечаешь, потому что карабкаешься на вершину, которая тебе совсем не нужна.
— Ты говоришь загадками.
— Понимаю, тебе сейчас ужасно трудно. И даже не с кем поделиться. Родителям ты сказать ничего не можешь, иначе они начнут вообще тебя отговаривать от работы. Место женщины на кухне. Так?
— Именно так. Ты первый, кто осознал весь трагизм моего положения.
— Но больше, — заявил Родриго, — тебе не придется страдать в одиночестве. Завтра твоя жизнь изменится.
— Нет, завтра ничего не выйдет, — проговорила Мэри, — завтра Кандис пойдет на вечеринку, я останусь в квартире одна и хоть смогу как следует позаниматься. Прости.
— Тебе не за что просить прощения. Наша завтрашняя встреча все равно состоится.
— Как же так? Я тебе объяснила, что…
— Я слышал. Завтра вечером я приду к тебе как настоящий друг, приготовлю ужин, уберу со стола и вымою посуду. А затем растворюсь в пустоте. Ты в это время будешь грызть гранит науки. Я сварю кофе, принесу его тебе и снова исчезну.
Она взглянула на него.
— И ты не будешь приставать ко мне с разговорами?
— Нет, конечно. Обещаю.
На следующий вечер, когда Мэри выходила из «Сент-Джонса», Родриго уже ждал ее. В руках у него были огромные пакеты. Он довез ее до дома и, едва Мэри отперла дверь, сказал:
— Занимайся тем, чем собиралась. А я пока буду готовить.
Прошло несколько минут, и он подал ей кофе, после чего снова отправился на кухню и принялся греметь посудой. Через несколько минут шум прекратился. Наступила тишина. Мэри пробралась на кухню посмотреть на всякий случай, там ли он еще.
— Кыш! Возвращайся к своим книжкам! — цыкнул он на нее.
Она рассмеялась и пошла обратно в комнату.
Через полтора часа ужин был готов.
— Мясо! — Мэри открыла крышку и с наслаждением повела носом. — Какой великолепный запах!
— Надеюсь, вкус тебя тоже не разочарует.
Мэри вдруг вспомнила кое-что. Когда-то ей приходилось есть нечто подобное.
— Ты был…
— У твоего отца. Это он дал мне рецепт. Сказал, что в свое время, когда ты была еще маленькой, сам готовил тебе мясо по старому испанскому рецепту.
— Я и забыла… Да, когда-то он был нежным…
— Видела бы ты его сегодня! У него прямо глаза заблестели, когда он начал мне рассказывать, как приготовить мясо так, как ты его любишь.
— Но ведь с тех пор прошло столько лет!..
— Возможно. Но он до мельчайших подробностей помнит, как готовил это восхитительное блюдо для своей любимой девочки. Так, погоди, сейчас будет десерт, приготовленный в соответствии с указаниями сеньоры Вальдес.
От неожиданности Мэри потеряла дар речи. Родриго пошел на кухню и вернулся с апельсинами в вине.
— Ты сказал… — нашла наконец в себе силы вымолвить Мэри, — что и мама?..
— Да, мы говорили с сеньором Вальдесом, он изложил мне свой рецепт, а за десертом послал к твоей маме. Мы пошли вместе. Похоже, она сказала ему, что ты пытаешься заставить меня ревновать. Поэтому и связалась с Максом. Твой отец решил, что я вознамерился завоевать твое сердце, и принялся меня отговаривать. Брось, сказал он, а то она вообразит о себе невесть что. Твоя мама велела ему не болтать чепухи.
— Мама? Велела папе? Не может быть!
— Может. Это только перед детьми твой отец корчит из себя начальника. На кухне же, стоит ей заговорить с ним, он едва под козырек не берет. Она лишь пальцем покажет, что ей нужно, и он тут же несется доставать из шкафа сковородки и чистить картошку.
Мэри улыбнулась. Она не поверила ни единому слову.
— Давай я посуду вымою, — предложила она.
— И не вздумай! Иди работай. Мы договорились, что кухня сегодня в моем полном распоряжении.
— Я так не могу. После великолепного ужина, которым ты меня накормил… Нет, это невозможно! Так тебя окружающие перестанут уважать.
— Я никогда не стремился завоевать уважение окружающих. Куда мне! — В его голосе слышалась печаль. — Всегда делал то, что скажет мама. Поди сюда, принеси то, пошел вон!
— Да неужели? Поверить не могу.
— Так оно и есть, — подтвердил он с невинным видом. — Я же до смерти боялся, что она меня накажет. Теперь мой братишка женился, и я выполняю указания его половины. А когда, не дай Бог, Хиль-Луис тоже решит, что жить не может без Марсии, мне вообще придет конец. Буду крутиться как волчок, не зная, кому угодить.
Мэри рассмеялась.
— Перестань хохотать. Это невежливо.
— Извини, ничего не могу с собой поделать. Ты такой душка! — провозгласила она и, не долго думая, обняла его.
Так обнимает сестра брата. Он тоже обнял ее и похлопал по спине. Ее охватило удивительное чувство. Впервые за много недель она ощутила, что может просто так, не думая ни о чем, расслабиться, позабыть про тревоги. Есть на свете человек, который о ней позаботится.
— Мэри… Мэри!
Она открыла глаза.
— Что такое?
— Не спи на ногах.
Мэри покачала головой.
— Хочешь сказать, я заснула?
Родриго рассмеялся.
— Еще как. Совсем я хватку потерял. Раньше женщины так сразу не засыпали в моих объятиях.
— Извини. Мне было так уютно.
— Перестань меня оскорблять, — попросил он.
— Да, лучше займусь-ка я работой.
Но она не двинулась с места. Что-то буквально притягивало ее, заставляя уткнуться подбородком в его мощную грудь.
Родриго вдруг отстранил ее и, театрально нахмурив брови, пробасил:
— Так, иди работай, женщина! Слышишь, это приказ! Я мужчина, и ты обязана мне повиноваться.
Она рассмеялась. Родриго поморщился.
— Не слишком хорошо получилось, да?
— Ты мало практиковался.
— Ладно, лучше принесу-ка я тебе еще кофе.
Мэри снова уткнулась в книги. Родриго сдержал свое обещание. Кофе прибыл как раз вовремя. Она перевернула страницу и поблагодарила его улыбкой. С кухни раздался шум воды. Он взялся мыть посуду.