Вот я надеваю шлем на голову, а он помогает мне руками в толстых перчатках. Стекло в передней части шлема оказалось совсем коричневым, как очень темные солнечные очки, и сначала я ничего сквозь него не увидел. Другие ребята окружили нас и наперебой спрашивают:
- Что это он с ним делает? Что это такое? Зачем он надевает ему на голову эту штуку?
Я их не видел, но был очень рад, что слышу их голоса, что они тут, возле меня, и что я не остался один среди марсиан.
А потом вдруг я словно очутился в кино. Я видел марсианина, но уже без шлема, и я знал, что вижу его не взаправду, а как бы на экране, в кино, - но в шлеме ведь не было экрана! Должно быть, это происходило у меня в голове. Он говорил со мной, и на это раз я понимал все. Он рассказал, как они попали сюда, говорил, что прилетели издалека.
- С Марса? - спросил я.
- Нет, - ответил он, - наша планета дальше, гораздо дальше.
И вот я уже вижу не его голову, а небо. Оно приближается с огромной скоростью, как будто я сам поднимаюсь высоко-высоко. Но только я не поднимался, - чтобы убедиться в этом, я даже потопал ногами по земле. Я по-прежнему стоял на ней и слышал, как вокруг меня шепчутся ребята. Однако же я видел звезды гораздо ближе, чем обычно. Они расступались и уходили в стороны, но появлялись все новые и новые. Наконец одна звезда, которая была посредине экрана, начала расти, расти, как будто я пикировал прямо на нее. Издали она казалась мне белой, но потом я увидел, что на самом деле она голубая. Когда она была уже совсем близко, я заметил несколько маленьких черных шариков, словно расставленных вокруг нее. Звезда скользнула в угол экрана, и мы направились к одному из шариков. Когда мы подлетели ближе, оказалось, что он окутан туманом, но мы прошли сквозь туман и перед нами открылась поверхность, освещенная солнцем. Мы быстро приближались к ней, и я увидел, что здесь, как на Земле, есть моря и материки.
Мы снизились над городом (у меня было такое ощущение, будто я лечу на самолете), сделали два-три круга, потом полетели над аэродромом, с которого поднималось другое летающее блюдце.
- Ладно, - сказал я, - все ясно.
Смотреть было интересно, но у меня немного болела голова в этом шлеме и хотелось поскорее удостовериться, что я по-прежнему стою на земле.
И я снимаю шлем.
- Колоссально, - сказал я ребятам, которые ждали, разинув рты от удивления. - Они прилетели издалека, с далекой-далекой звезды!
Тут все наперебой закричали:
- Дай мне! Мне! Я тоже хочу посмотреть!
Человечек берет шлем и надевает его на голову Жерару. Остальные хозяева летающего блюдца все еще суетятся вокруг дыры. Он подает знак тому, что стоит рядом с ним, и что-то говорит, глядя на нас. Тот направляется к двери, а Жерар объясняет нам:
- Он сказал, что вы можете войти и осмотреть космический корабль, - так он назвал свою машину.
Быть может, некоторые из нас и побаивались входить туда (еще бы, ведь эта штука была совсем незнакомая, невиданная), но никто не посмел отказаться и все пошли за человечком. Он был очень неповоротливый, и мы помогли ему подняться в машину. Ну, а мы раз, два - и там!
Вот где мы насмотрелись на чудеса! Машина и внутри была круглая, совсем круглая, с круглым потолком. По всей окружности были расположены шкафы, маленькие кровати одна над другой. Все устроено так, чтобы занимать как можно меньше места. С одной стороны кроватей не было, а только большой стол, немного наклонный, на нем полным-полно кнопок и рубильничков, а перед ним - зубоврачебное кресло. Стена напротив покрыта циферблатами, там были и экраны, белые, как в телевизорах, только круглые. На полу, как раз посредине, двое человечков отвинтили большую круглую пластину, залезли в эту дыру и возились там с какой-то сверкающей машиной наверно,это был мотор.
Человечек провел нас вокруг кабины и все время давал объяснения, которых мы, конечно, не слышали, но мы все-таки понимали, когда речь шла о чем-нибудь знакомом, например о кроватях или о большом овальном столе, стоявшем перед ними. Мы говорили друг с другом о том, что путешествовать в этой машине, должно быть, совсем неплохо, и понемногу потрогали все.
Вдруг "экскурсовод" страшно встревожился и вытолкал нас всех из машины. Мы в одно мгновение очутились на траве, недоумевая, в чем дело. Рири успел только спросить:
- Пожар, что ли?
А те, которые заделывали дыру, собирают свой инструмент и все свои манатки и удирают во весь дух.
У Жерара все еще был шлем на голове - видно, они про него забыли. Начальник, если можно так назвать того, который говорил со мной, показывал куда-то на край луга. Мы тоже посмотрели туда и видим целую толпу, чуть ли не полдеревни; они идут к нам в сопровождении полиции. Жерар наконец понял: что-то неладно. Он снял шлем и тоже глядел на приближающуюся толпу.
- Ну и попались же мы! - сказал он. - Что нам теперь будет?
- Ничего не будет, - ответил Жак. - Не станем ничего им рассказывать. Мы-то с тобой даже и в машину не лазали.
И он берет у Жерара из рук шлем и бежит спрятать его за большим железным корытом, из которого пьют воду коровы.
- Заберем его завтра утром, - сказал он, вернувшись.
В это время все хозяева летающего блюдца второпях, толкаясь и падая, уже позалезали в свою машину. А мы стоим внизу и смотрим на дверь, которая только что захлопнулась за ними.
Позади слышатся крики тех, что подходят, а мы не знаем, что делать - бежать им навстречу или оставаться на месте и ждать. Спустя минуты две (за это время они успели пройти только полпути, значит, шли не очень-то быстро) мы видим, что по окружности блюдца зажглись слабые огоньки. Должно быть, его хозяева все-таки закончили ремонт, потому что, когда они приземлились, эти огоньки не горели - тут-то, верно, и была неисправность. Огни загорались все ярче и ярче, особенно внизу, и трава вокруг была вся освещена, но казалась белой, словно покрытой инеем. И опять стало тепло, как тогда, когда мы пришли сюда. А потом края блюдца закачались, но оно все еще стояло на земле. И вдруг машина сразу подпрыгнула в воздух, с сильным треском, как будто разорвалось толстое полотно, и унеслась прямо в небо.