— Пойдешь прямо, через тридцать метров увидишь большую могилу поперек дорожки. На ней лежит конверт. Принеси его.
— Зачем? — спросил Серафим. — У нас обычай такой. Выполняй! Что стоишь? Слабо?
Все затихли. Серафим догадывался, что за всей этой затеей таится подвох, но в чем? Творя тихо молитву, он двинулся по указанной тропе.
— Преподобный отче Серафиме, моли Бога обо мне, — шептали его губы.
Десятки глаз следили за ним. Вот уже и та могила. Да, на ней конверт. Серафим только взял его, как перед ним предстало нечто странное в белом — не то привидение, не то пугало огородное. Оно зарычало:
— Ты что, падла, тут делаешь?!
Пугало двинулось на Серафима. Тот не растерялся и дал этому чучелу хорошую оплеуху.
Чучело окаменело, а Серафим схватил его за шиворот и поволок к дубу. Все стояли, разинув рты. Никто не ожидал такого финала. Но это еще был не конец. Серафим толкнул пугало, и оно упало у ног главаря.
— Ну что ж, неплохо, — пробормотал он, — Теперь вскрой конверт. Рыжий, посвети ему.
Рыжий сбросил с себя атрибуты привидения и достал фонарик.
Все происходящее казалось Серафиму плохим фарсом, в который его втянули. Однако конверт вскрыл, и при свете фонарика его взгляд пробежал по написанным строчкам.
Читай вслух. Это клятва нашего братства. Я не буду этого читать. Там сплошной мат, — Серафим отбросил конверт.
— Как ты сказал, не буду? — вожак похлопал по спине здоровенную дворнягу. — А если я ей прикажу — фас?!
— Я все равно читать вашей клятвы не буду. — Ты хорошо подумал? Не пожалеешь потом? — Хорошо. — Ну, смотри. Привязать его!
И как только несколько парней двинулось к Серафиму, на той же тропе появилась белая фигура, издавая какие-то лязги.
Вся орава на секунду замерла, а потом в ужасе с визгом бросилась к деревне. Первым улепетывал вожак. Он наверняка побил все олимпийские рекорды.
Серафим стоял, крестясь. Белая фигура Сбросила покрывало. При свете луны Серафим узнал родное лицо.
— Тетя Тамара! — кинулся он к ней.
Она обняла его и тихо сказала: —Да, Серафимушка, это я.
— Как? Ты говоришь? Ты же глухонемая?!
— Нет, мой дорогой. Я взяла тайно обет молчания. Теперь этот срок завершается.
Вдруг Серафим почувствовал, как кто-то коснулся его ног. Это была большая дворняга, виляющая им хвостом.
Глава 2
Святое имя
Днем за окном раздался короткий посвист. Серафим вышел на крыльцо. Из-за куста сирени выглянула голова Рыжего.
— Приходи вечером к озеру. — Когда кукушка закукует? — Да нет. Когда стадо прогонят. Костер разведем. Увидишь. — Ладно.
Весь день Серафим возился по дому. Надо было помочь тете — все-таки мужчина. Собираясь идти к костру, сказал:
— Опять зовут. Только уже к озеру. — Теперь их на кладбище и калачом не заманишь, — засмеялась тетя. — Иди, не бойся.
Ребята эти неплохие. Только не знают, чем себя занять, вот дурью и маются. И вожак их, Лёня,
был хорошим пареньком, но захотел лидером стать, а куда вести за собой ораву — не знает.
Как бы не доигрались до чего. Без Бога живут.
Тетя Тамара благословила племянника:
— Иди, дорогой, иди. Только про меня не проговорись, ладно? — Ладно-ладно, — заговорщицки кивнул Серафим.
Костер уже вовсю пылал. Собравшиеся с нескрываемым интересом следили за приближающимся новичком.
Салют! — сказал он, приподняв руку.
Здорово-здорово, — ответил за всех вожак. — Садись, — и когда Серафим сел на приготовленный ему пенек, спросил: — Вот что скажи, почему ты не трухнул тогда?
Кто с Богом, чего ему бояться? — ответил вопросом на вопрос Серафим.
— А как это — “с Богом”? — Это значит во всем надеяться на Господа, а не на себя. — И давно ты такой чокнутый? — С пеленок. — А как тебя звать-то? — Серафим. — И имя у тебя чудное. — Неужели никогда не слышал? Это же имя святого всей Руси — преподобного Серафима Саровского. Сейчас о нем даже по телевизору рассказывают. — А мы по телеку только боевики смотрим. — Напрасно. — Что “напрасно”? — Боевики смотрите. — Почему?
—“Это не душеполезно”, как говорил преподобный Серафим.
— А что такое “преподобный”? — Это святой, который удалялся от мирской суеты, подальше от людей, и творил свои подвиги. — Какие подвиги творил твой святой? — Трудно перечесть. — Например? — Вот ты попробуй на этот камень встать коленками. — Ну? Допустим. — Попробуй-попробуй!
Вожак кивнул Рыжему: —Ну-ка, встань!
Тот нехотя подчинился.
— Давайте засечем время, сколько он сможет простоять? — Серафим посмотрел на часы. — Так, заметано. — На фига это? — Для наглядности. Как, приятно стоять? — Сам попробуй, — проворчал Рыжий. — Я уже пробовал, — признался Серафим. — Знаешь, долго не выдержал. — Удовольствие среднее, — сказал, слезая с камня, подопытный. — Для какой наглядности? — не понимал вожак. — Дело в том, что преподобный Серафим стоял в лесу на камне и в жару, и в мороз тысячу дней и ночей. — Ну, ты и мастер заливать, — насмеялся вожак. — Нет, я не заливаю, Лёня. — Откуда ты знаешь мое имя? — Догадался. Тетя мне написали, что есть тут хороший парень, который несколько раз помогал ей наколоть дров. Я подумал, что это ты. Разве не так?