Ребята переглядывались и неуверенно улыбались.
— Впрочем, награды бывают еще и в этой жизни. В далекие времена была такая история, — решил привести пример отец Павел. — Одна красивая женщина приходила в тюрьму с передачами для мужа. Его посадили за долги. Они сильно бедствовали. Некий богатый мужчина, залюбовавшись ею, узнав ее обстоятельства, предложил ей оплатить долг мужа за одну ночь, проведенную с ним. Женщина сильно смутилась. Надежды на избавление от долгов — никакой, впереди — нищета и позор. А тут — всего одна ночь… Что делать? С мужем они жили в любви, да и воспитана она была как глубоко нравственный человек. Однако и мужа спасти хотелось, и семью от бедности избавить. Сердце ее разрывалось. Она взмолилась к Господу, прося вразумления, и тут ей пришла мысль сказать ее искусителю: —Я спрошу согласия у моего мужа. Он властвует над моим телом. Как скажет мой муж, так я и поступлю. Ответ вам дам завтра.
При свидании со своим венчанным супругом она поведала ему о возможности его освобождения ценой ее чести.
Муж согласия на грех не дал, а предал себя и свою жену на волю Божию.
Бог не замедлил с помощью. Их разговор услышал один заключенный. Он рассказал о тайном месте, куда запрятал свои богатства. И, видя целомудрие жены и мужа, решил отдать накопленное им, чтобы они оплатили свои долги. Деньги ему уже не были нужны, ибо он был приговорен к казни.
Заключенный назвал свое имя и просил молиться за его грешную душу. Женщина нашла спрятанное, расплатилась с долгами. Муж был освобожден, и они до конца своих дней молились о своем избавителе.
Вот так высоко оценил Господь целомудрие и сердечную чистоту.
Глава. 21
Слава Богу за всё!
Отец Павел собрался читать молитвы перед исповедью, но заметил подъезжающий к лагерю автомобиль. Он остановился, ожидая. Каково же было изумление всех присутствующих, когда увидели Серафима и Раю, помогающих выбраться из машины Леониду.
Опираясь на костыли, явно смущаясь и что-то преодолевая в себе, Лёня подошел к исповедникам. Ему подставили стульчик, но он отказался.
Отец Павел кивнул головой и начал молиться. Обычные молитвы и предваряющие великое таинство слова здесь, под бездонным небом, звучали особо значимо и впечатляюще.
Собравшихся оказалось не просто много, а очень много: и деревенские жители от мала до велика, и молодежь из летнего лагеря.
Все стояли благоговейно. При наименовании грехов сначала тихо и нестройно, а потом все стройней и стройней раздавалось:
— Каюсь, Господи, прости мя, грешного.
Отец Павел, завершив молитву, направился к палатке и предложил последовать за ним Леониду. Но Лёня, прежде чем приступить к исповеди, попросил прощения у всех, подошел к костру и, перекрестившись, бросил в него книгу Комарихи.
Все замерли, наблюдая. В наступившей тишине было слышно легкое потрескивание разгорающегося огня. Потом черный густой дым взвился в вышину, и, наконец, яркое пламя торжествующе осветило лицо Леонида.
Быть может, не всякий из свидетелей понимал суть совершаемого в эти мгновения, но каждый сердцем, духом своим чувствовал промыслительность происходящего.
Леонид еще раз перекрестился и вошел в палатку за отцом Павлом. Он пробыл там долго и вышел, вытирая слезы, но радостный и счастливый.
Исповедь продолжалась почти до рассвета. Ожидающие своих минут порой засыпали на надувных матрацах. Их будили, когда подходила очередь, потом они ложились опять.
Лишь один батюшка трудился всю ночь не смыкая глаз. Но усталости на его лице никто не замечал. Он весь излучал любовь, сострадание и радость.
Это была необыкновенная, Богом данная ночь.
Ах, эта свадьба, свадьба,
Свадьба пела и плясала…
Да, пели и плясали задорно и лихо, но без пьяного разгула. Словно после венчания особый дух посетил каждого. Когда тут раньше венчались, кто вспомнит?
И стар и млад любовались красотой таинства, слушая хор, думали о чем-то сокровенном. Старшие вздыхали, что у них отобрали такую благодать, а в юных сердцах зарождались думки непременно в свой час постоять под дивным венцом.
А какой радостью сияли глаза Тамары! Такой лучистой ее никто не видывал. Семен прятал свое волнение, но счастье не спрячешь, да и надо ли его прятать? Эти мгновения достались молодоженам дорогой ценой.
На застолье говорилось обычное: желали счастья, множества деток, дружно кричали молодым “горько!” И те застенчиво, но охотно целовались, хотя и в этих соприкосновениях читались целомудрие и трепетность.
На следующее утро вместе с родителями, которые были на свадьбе, уезжал Серафим. Каково же было их изумление, когда они увидели ребят, парней и девчат, пришедших проститься с их сыном. Деревенские жали ему руку и звали приезжать к ним. Родители не верили своим глазам. Особенно поразила их Рая, сказавшая Серафиму: