– Рен? Рен? Ты знаешь его имя?
Я еще гуще краснею, хотя я не знала, что это возможно.
– И он знает мое, – шепчу я.
Отец вскидывает руки, ворча. Он продолжает ходить по комнате.
– На пути из города, он нашел меня и увидел девочку. – Я делаю паузу, вспоминая озадаченное, шокированное выражение на лице Рена. – Он не понял, что я делала, а я не могла объяснить. Я ужалила его. – Я хватаюсь за сидение своего кресла, готовясь к тому, что Отец будет вне себя от бешенства. – Я хочу… мне нужно все ему рассказать. Что мы делаем, кто я, все.
Отец хватает меня за плечи и трясет, пока мои зубы не начинают стучать.
– Ты в своем грёбаном уме, девочка? Рассказать ему?
– Он поймет! – удается мне сказать. – Он поможет нам, если узнает. Он ненавидит колдуна так же, как и мы.
– О, я уверен, что это так. – Хмыкает Отец. – Он просто глупый мальчишка. Он не сможет помочь нам.
Я сержусь на то, как он оценил Рена.
– Он не такой. Он умный и хитрый. Король доверяет ему передавать секретные сообщения его советникам!
Я опускаю тот факт, что Рен представил меня своей семье и возможно самому королю.
– Это правда. – Отец перестает ходить и чешет подбородок. – Значит, он тебе доверяет? Ты еще можешь искупить свою вину.
Надежда заполняет мою грудь. Неужели я могу иметь и Отца и Рена?
– Как? Что я могу сделать?
Отец пожимает плечами.
– Ты приведешь его сюда в следующий раз, когда пойдешь в город. Я буду судить, действительно ли он работает на короля.
– Ты хочешь, чтобы я привела его сюда? Сомневаюсь, что он пойдет со мной. Наша последняя встреча прошла не очень хорошо.
Он смеется и от этого по мне пробегает холодок.
– Ким, все, что тебе нужно сделать, это ужалить его. Я допрошу его и выясню, что он знает о колдуне, короле, и любых планах, к которым он может быть причастным.
У меня перестают работать легкие.
– Ты хочешь, чтобы я погрузила его в сон? – паника волной накрывает меня там, где несколько минут назад теплилась надежда. Я не хочу снова жалить его, я уже сейчас чувствую себя ужасно из-за тех раз, когда я сделала это.
– Ты же не отправишь его в Белладому? – я не могу представить себе Рена так далеко.
– Конечно. Ты не можешь верить в то, что он захочет остаться рядом с тобой, когда он узнает, кто ты, ведь так?
Я могу. Я верю. Из всех людей, мне нужно, чтобы Рен верил в меня, какую бы форму я не приняла. Это тайное желание моего сердца, которое я едва ли осмелюсь произнести. Я бледнею.
– Ты веришь? – он берет мой подбородок в свои руки, сильней, чем обычно. – Сколько раз мне нужно сказать тебе, Кимера: ни один человек никогда не будет тебе доверять. Принимать тебя. Или любить тебя. Не так, как я. Я единственный, потому что я создал тебя. Они убьют тебя, как только посмотрят на тебя.
Я выдергиваю свой подбородок из его руки.
– Рен не убьет. Он расстроен, потому что увидел, что я забрала того ребенка, но когда он все узнает, он поймет. Я знаю, что он поймет! Он поможет, потому что я уверена, что он никак не связан с колдуном!
Я встаю, все мое тело трясется.
Отец складывает свои руки на груди и смотрит мне глубоко в глаза.
– Нет, Ким. Он не поймет. Он будет тебя ненавидеть. Он уже ненавидит тебя.
– Нет! – кричу я, пинком опрокидывая стул и изгоняя остатки разума из головы Пиппы. Затем я делаю единственное, что могу.
Бегу.
Единственная мысль, занимающая мою голову, это как сильно я не хочу быть рядом с Отцом. Как сильно я хочу увидеть Рена. Не обращая внимание на дневной свет и на возражения Отца, я бросаюсь в направлении тропинки ведущую через живую изгородь.
Сегодня воздух прохладней, но все мое тело горит огнем от плохого предчувствия. Отец не может быть рад. Рен не ненавидит меня! Я люблю его. Я сделаю все, чтобы оправдать себя в его глазах. Я все ему объясню. Я извинюсь за то, что так долго не рассказывала ему. Он поймет. Он должен.
Я признаюсь, что спасла Делию. Я жалею, что отдала ее Дэреллу, чтобы отправить ее в Белладому. Мне следовало вместо этого отдать ее Рену. Но я позволила ревности затуманить мой взор и сделала не правильный выбор. В любом случае Рен должен почувствовать облегчение от того, что она спасена и находится в счастливом месте. Ему не придется больше волноваться, даже если он скучает по ней. Возможно, однажды мы сможем ее навестить.
Надежда поддерживает меня, когда я вырываюсь из живой изгороди и захожу в лес. Я откидываю назад свой плащ и порхаю между деревьями. Когда в поле зрения появляется дорога, я оборачиваю плащ вокруг своего тела, накидывая капюшон поверх головы, и закручиваю хвост вокруг бедра. Никто не помешает мне найти Рена. Ни Отец, ни городская стража.
Я бы хотела полететь, но не могу так рисковать в дневное время.
Солнце высоко и по моей спине струйками стекает пот, когда я прохожу мимо других путешественников. Я даже не взглянула на них второй раз. Мои мысли сфокусированы на одном.
К тому времени, когда я оказываюсь около ворот, я понимаю, что у меня могут возникнуть проблемы с тем, чтобы попасть в Брайер. Оказывается, стражники останавливают каждого. И я точно не буду исключением. Я сворачиваю в лес и, виляя между деревьями, иду к стене в том месте, где она ближе всего к кромке леса. Закрывая глаза, я прислушиваюсь к звукам стражников на парапете сверху. Глухой шум доносится откуда-то из недосягаемости. Когда ближайший стражник исчезает из виду, я забираюсь по камням используя когти. Сейчас я должна быть более незаметной, чем ночью. Я добираюсь до верха и спрыгиваю на ближайшее дерево. Весь город оживленно движется. Я не уверена, что с этим делать. Это совсем не то, что тихий, спящий город, в который я влюбилась.
Мне придется найти дорогу к Рену. Извиниться, объяснить. Я должна увидеть его.
Я падаю с дерева на все четыре конечности и припадаю к земле во дворе у дома. Мальчик смотрит на меня широкими глазами через заднее окно.
– Мама, посмотри! – ребенок указывает на меня, и я замираю. – В нашем дворе девочка!
Я вырываюсь на улицу и наталкиваюсь на толпу людей. Их так много. Молодые, старые, среднего возраста. Разные цвета их одежды вращаются вокруг меня полосками красного, синего, зеленого и коричневого цветов. Все они разговаривают или двигаются или создают шум. Столько шума! Я еще никогда раньше не слышала столько всего в один момент времени. Это тот самый приглушенный шум, который я заметила из лесу, это настоящая какофония. Я захлопываю уши руками и сгибаюсь до самой земли. Так громко, что мне больно. Я не могу это выносить. Мне хочется свернуться и раствориться в земле. Вместо этого об меня спотыкается женщина, ее нога попадает мне по ребрам, сбивая мне дыхание.
– Что ты делаешь, девочка? – У нее не такой спокойный голос, каким говорит Отец. Он грубый и… раздраженный. Вот правильное слово. Она несчастлива от того, что я мешаю ей пройти. Я отползаю в сторону под любопытными взглядами, пока она хмыкает и проходит мимо.
Здесь происходит столько всего одновременно, удивительно как люди могут это выдерживать. Мне хочется уйти обратно в лес, тихое место и спокойное щебетание зверей. Мои барабанные перепонки вот-вот взорвутся. Но мне нужно найти Рена. Я вскакиваю на ноги и, спотыкаясь, иду в толпу. Они толкаются, и меня отшвыривает назад.
– Эй!
– Смотри под ноги!
Я добираюсь до свободного от толпы места и останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Ребро пульсирует у меня в груди. Я не имею понятия, где я. У меня не было времени, чтобы захватить карту Отца. Толпа развернула меня. Мне ужасно хочется улететь отсюда, только чтобы глотнуть свежего воздуха и побыть одной. Но я здесь чтобы найти Рена и пока я не найду его, я не уйду. Слезы щипят мне глаза, но я смахиваю их с ресниц.