***
Ильфеиас сидел на подлокотнике моего кресла и почти с силой совал мне в руку небольшой коробок, в каких обычно хранят ювелирные украшения. За последние несколько дней в моей комнате успели побывать все пятеро слуг. От горничной и прачки до кухарки и экономки. Не минула участь и смотрителя-плотника. Теперь досаждал ученик мага. Суть визитов сводилась к одному — Морволэт осознал, что переборщил и просит сменить гнев на милость, а так же спуститься вниз, чтобы продолжить мое обучение. Я в раскаянье не верила, а мага теперь опасалась.
— А по мне, вещица симпатичная, — посвятил меня в собственное мнение Ильфеиас, показывая лежащий на подушечке браслет из серебра. — Хотя я, как и прежде, не понимаю, за что мастер просит у тебя прощения.
— Он думает, что нарушил законы гостеприимства, но на самом деле просто напомнил мне, что я вещь.
— Но так и есть, — приподнял брови молодой человек. — Дорогая и малополезная вещь. И пока на тебе клеймо, ты будешь ею оставаться. Разве ты не поняла? Я тоже вещь, Маха. И слуги. И этот дом. Мы все и все, что окружает мастера Морволэта, — вещи. Но причина его извинений явно не в этом…
— Я читала его работу над вендиго и восхитилась этими тварями. Он вышел из себя, предложил превратить меня в подобное существо.
Ильфеиас покачал головой:
— Это ты зря. Мастер ненавидит этот вид нежити. Его можно понять.
— Нет, нельзя, — прошипела я в ответ. — У нас жёсткость к себе подобным катается смертью, а его жестокость была бессмысленной! Уходи. И подачку его забери. Знать ничего не хочу.
— Оно и видно, — вызверился парень, — дура. Что ты можешь знать о бессмысленной жестокости? Его отец — некромант императора Тивера, предшественника нынешнего императора Тайроса, — думал подарить владыка армию нежити, а когда понял, что с людьми не удастся, а с подобными тебе дивнюками он боится связываться, решил попробовать проклятье на полукровках. И собственного сына решил испытать первым! Если бы не светлая леди, может, добился бы успеха. А тут являешься ты и восхищаешься этими мразями. Как тебя на месте не убили-то?! Мне очень жаль, что мастеру хватило самообладания не проломить твой длинноносый череп.
Ильфеиас резко встал на ноги и, хромая из-за онемевшей от долгого сидения в неудобной позе, конечности, вышел вон.
Тишина воцарилась надолго. Солнце успело склониться к закату, я сменила дневное платье на длинную ночную сорочку и залезла под теплое покрывало, когда дверь распахнулась снова.
На пороге стоял, опираясь тяжело на посох, мой «хозяин» и устало смотрел на меня. Я подобралась, собираясь закричать, если он сделает еще хоть шаг. И он сделал. Опустился с трудом на край моей постели — я вжалась в подушки. Смотрела пытливо на изуродованное меткой-шрамом лицо, не скрытое под капюшоном, на сжатые в тонкую линию губы. Наконец, маг заговорил.
— Ты была неправа. И я тоже не был прав, госпожа Маха О’Мейтаг. Поэтому я прошу у тебя прощения. Лично. Полагаю, этого ты и хотела.
— Нет, не этого, — покачала в ответ головой. — Да и зачем извиняться перед собственностью? Ты же не приносишь извинений стулу или писчему перу. И мне не стоило.
Девин поднял мою руку за запястье, потянул на себя, свободной ладонью закатывая мне рукав сорочки.
— Сколько в тебе гордыни, неблагая. С меня хватит. Если тебя так задевает это проклятое клеймо, то я… — Маг перевел взгляд с моего лица на багровеющую вязь рисунка и замолчал. — Это не торговая метка. Кто тебе ее ставил?
— «Дивнюк» из Дневного Благого, полагаю, вряд ли купцы такими пользуются.
— Ты ведь знаешь, что она на тебя влияет…
— Заметила!
— … и что скоро тебя либо сломало бы, либо упокоило, тоже?
Я выдернула руку и спрятала метку снова под рукавом.
— Об этом нет. Но так лучше даже. Уже будет все равно, во что меня превратит мастер-маг.
Морволэт усмехнулся едва заметно.
— Завтра я восстановлю силу и сниму с тебя клеймо. — Сжал осторожно пальцами мое запястье, прощаясь и вознамерился уйти.
— Нет, стой. Сними сейчас тогда.
— На это уйдет много сил. Не хочу обременять собственным обществом даму высшего света Дворов. Как и теснить ее в постели не имел мысли.
— Сними. Пожалуйста. Я лучше в кресле посплю этой ночью, чем до утра буду ворочаться с мыслями, что скоро умру!
— Значит, — Морволэт снова вытянул мою руку, приподнял рукав и почти нежно провел кончиками пальцев по рисунку, — неблагие принцессы, все-таки, боятся боли и страданий…
Я одними губами прошептала:
— Еще как.
Темный колдун засмеялся тихо. Плечо защекотало его магией.