— Постарайся не дергаться. У меня уйдет много сил, а я их избытка сейчас не ощущаю.
Улыбнулась в ответ едва заметно. Что же, я могу только попробовать, но обещать сидеть тихо не могу никак.
Клеймо таяло на глазах, словно каплями сползая с плеча на предплечье, а после теряясь в складках рукава. Морволэт шептал заклинание за заклинанием, и руку, которую сперва приятно щекотало, с каждой секундой все больше и больше скручивало тупой, ноющей болью. Казалось, что метка не просто прогрызла себе путь до костей, но и впиталась собственной магией в них, а теперь не желала покидать свою жертву. Не заерзать было сложно. И я держалась до последнего, сперва закусив губу, а после зажмурившись и скривившись от неприятных ощущений. Наконец, боль стала настолько сильной, что я сквозь зубы зашипела.
Маг поднял голову, чтобы криво улыбнуться мне в ответ, и продолжил творить заклинание за заклинанием. Наконец, вздохнул облегченно и ссутулился, оперся рукой на прикроватную решетку и попытался подняться. А потом рассмеялся, но без веселья, и опустился обратно на кровать.
— Если тебя не затруднит, позови Ильфеиаса, — все еще кривясь — рука почти отнялась от боли — я кивнула и неловко выползла из-под одеяла.
Ученика мага я нашла в гостиной, где тот чисто из упрямства пытался доучить учебник по анатомии. Выглядел юноша подавленным и ужасно сердитым. Оторвавшись от книги, смерил меня мрачным взглядом и кивнул.
— Что-то случилось?
Я устало прислонилась к дверному косяку и подавила зевоту.
— Если не считать того, что в моей комнате сидит господин и требует тебя к себе, ничего не произошло?
— Что забыл у тебя Мастер?
— Снимал клеймо, за что я ему премного благодарна.
Ильфеиас тут же подскочил со своего места и, наградив меня ненавидящим взглядом пробежал мимо, чтобы шустро подняться по лестнице. Топот его скоро затих и я, в очередной раз за этот беспокойный вечер зевнув, стала медленно подниматься следом.
Ильфеиаса я обнаружила в нерешительности стоящим перед дверью в мою комнату. Подтолкнула его мягко в спину, с тенью насмешки замечая, что девин не покусал даже меня, а уж любимого ученика уж точно не испепелит на месте. Повернула дверную ручку и отворила дверь. Прошла пару метров и в нерешительности остановилась, криво улыбнувшись увиденному.
На моей кровати лежал и бессовестно дрых Морволэт. Что же, действительно не потеснил в кровати. Совсем не потеснил. Рядом хмыкнул Ильфеиас, привлекая к себе мое внимание.
— Кажется, ты заставила учителя иссушить свои магические силы до донышка, — отметил печально. — Теперь это надолго.
— Насколько?
— Дня три, не меньше, — кисло ответил юноша, подходя ближе к спящему магу. Перенес оставленный у прикроватной решетки посох подальше, прислонив к стене. — Помоги мне снять с хозяина мантию.
Когда просторная мантия, котарди из мягкой шерсти, кюлоты и чулки были аккуратно развешаны или уложены на стул, а маг остался лишь в просторной шелковой камизе и брэ, которые я снимать не решилась, Ильфеиас фыркнул насмешливо.
— Скромности не занимать.
— А мне и не надо, — натянула на спящего девина одеяло и опустилась в единственное свободное кресло.
— За ним надо будет следить эти дни, — апатично позевывая, возвестил ученик колдуна. — И раз уж ты во всем виновата, в эту ночь присматривать будешь ты.
Я пожала плечами, откидываясь на мягкую спинку.
— Как скажешь. Не забудь тогда утром передать кухарке, чтобы сделала воду с мелиссой и вересковым медом.
— Зачем?
Я вновь распахнула смеженные веки.
— Мать лечила так меня первые дни, когда проснулась моя магия. Вдруг поможет и ему. В конце концов, ты прав, моя вина в этом есть, а за добро добром платил и мой Двор.
***
Морволэт проснулся на второй день. Я сидела в том же кресле и читала старый лабораторный дневник мага: тогда он работал над поднятием упырей. Что мага привлекло в слабых и жадных до мертвечины неупокойцах было не ясно, но читать его заметки было интересно, как, в прочем, и в прошлый раз.
— Ты так и не извлекла урока, юная Маха О’Мэйтаг, — отвлек меня слабый голос со стороны кровати. Я подняла голову и тонко улыбнулась в ответ. Морволэт закашлялся. — Как рука?
— Все в полном порядке. Твой ученик принес мне мазь от простых ожогов. И еще одну, уже от магических. Сказал, что приготовил ее сам. Так что, талант у него и правда есть, но, увы, не по твоему ремеслу. — Отложила в сторону тетрадь и поднялась с кресла, налила в тонкостенный стеклянный кубок немного медовой воды и протянула уже севшему и опирающемуся о поднятые подушки магу.
— Я совсем не удивлен, — хмыкнул маг. — Зато из тебя выйдет знатный некромант, не иначе. — Я снова тонко улыбнулась. Некромант так некромант, лишь бы не сиделка для больных и слабых.
— Ильфеиас не так безнадежен, как ты думаешь, неблагая, хотя его упрямство, противоречащее его дару, меня удручает. Уходить он не желает, хотя я много раз ему предлагал стать учеником у другого мага, целителя и алхимика, раньше служившего у лорда-камергера.
— Собачья преданность, отчего же? — вернулась к креслу, чтобы забрать тетрадь, и снова теребя в руках лабораторный дневник, присела на край кровати. Морволэт отпил из кубка, благодарно кивнул, а потом крепко задумался.
— Ты знаешь, что Эйрэсторм была принцессой Зимнего Благого Двора. Мой отец похитил не только ее. Ее горничная, Берта, была из людей, а отец из младших фэйри Двора моей матери. Полукровок там не любят, — я кивнула медленно, — так что мать Ильфеиаса была только рада покинуть Пик Зимы, когда мой отец вновь попал туда спустя несколько лет. Жить здесь Берта долго не смогла. Дворы защищены от тех болезней, что царят среди людей, так что, покинув Волшебную Страну, она потеряла защиту.
Когда моему ученику было пять, горничная моей матери заболела и не смогла справиться с недугом. Женщиной она была недалекой, так что все, что смогла привить собственному сыну — слепое обожание и преклонение сперва перед моей матерью, а после и передо мной.
— Весьма печально, — и без тени грусти заметила я, раскладывая на коленях тетрадь и снова опуская голову, чтобы продолжить чтение. — Но это не повод тащить на себе неспособного к твоей работе ученика.
— Я и не тащу, — хмыкнул маг. — Ноги его не будет в лаборатории. И, надеюсь, со временем Ильфеиас образумится и уйдет в обучение к кому-нибудь другому.
— Надейся. А пока надеешься впустую, придумай, как заклеймишь меня, потому что моя доброта не бесконечна, а кровь неблагого обязывает сделать все, лишь бы рядом не было ханнербридов. Она просто обязывает приложить все усилия, чтобы обратить тебя и память о тебе в пыль.
Маг рассмеялся хрипло и тут же закашлялся.
— Видимо шутить так, чтобы было весело всем, тебя не научили.
— Это верно, девин, — склонила голову ниже, пряча даже тень улыбки. — Но ведь ты почти поверил моей угрозе.
— Действительно поверил, пока не вспомнил, что тебе некуда идти, а на недостаток ума ты не можешь пожаловаться, — сжал некрепко мое запястье и снова начал кашлять. Я высвободилась неловко, стараясь как можно скорее избавиться от прикосновения и еще быстрее забыть о нем.
— Я попрошу Ильфеиаса приготовить тебе микстуру.