- А вот и моя бабушка, Доротея Вансульт. Она очень рада гостям - сказал и о ней Генри. Она меня учила: "Генри, делай себе зло сколько угодно, но никогда, без причины, другим".
Харита, преодолевая смущение, познакомилась с обществом. Рука Доротеи Вансульт, бабушки Генри, была горяча и жестка, костлявая рука Гвиниверы - прохладна и шершава, рука Дамьены, подруги Генри, послушна и неспокойна. Должно быть, история появления Ферролей в поместье Флетчера была уже известна присутствующим, так как Харита заметила это по взглядам.
По сигналу старого Вансульта, в очередной раз хлопнувшего крышечкой золотых часов, все стали усаживаться за сервированный стол.
Позвякивая вилками и ножами, кладя маленькие кусочки мяса в рот, все интересовались историей Ферроля, расспрашивая его о подробностях, однако Клаус рассказывал неохотно и кратко, опуская взор, видимо он ощущал себя неловко и почти не ел. Сзади него колыхался под ветерком вьющийся изумрудный виноград, и его листья смешивались с волосами Ферроля.
Чтобы переключить внимание, Харита спросила о странных случаях на охоте, произошедших с Вансультом.
- О, бывает иногда, - сел на своего любимого конька Генри и, захлёбываясь, стал рассказывать различные охотничьи истории.
- А расскажи случай с мельником, - попросил его Флетчер. - Уникальная история!
- А... Дело было так! Как-то пришлось мне охотиться осенью. Забрёл я далеко, на равнину по ту сторону гор. Местность незнакомая, болотистая, да ещё и мелкий дождик начал моросить. Я страдал от жуткого холода, да и пища была бы не лишней. Смеркалось и меня потянуло к жилью.
Сквозь тонкие струи дождя в сгущающихся сумерках разглядел я дом. Это была мельница. Я постучал, дверь открылась, и на пороге предстал передо мною старик, мрачный, неприветливый.
Когда я объяснил ситуацию, он пригласил меня в дом. Дал миску бобовой похлёбки и кусок хлеба, чему я был очень рад. Пока я ел, старик смотрел на меня и вздыхал.
- Эх, молодость, молодость, - говорил он, - всё не сидится на месте.
И охал он, и вздыхал.
Для ночлега он мне выделил маленькую комнатку - клетушку с окошком, выходящем на восток, на мрачную заболоченную равнину. Я улёгся утомлённый, без задних ног и сразу крепко уснул.
Очнулся я утром и понял, что не могу двинуться с места. Оказывается, я был связан по рукам и ногам!
С ужасом я увидел старика, сидящего на стуле с длинным ножом в руке.
И он сказал мне:
- Не кричи, это не поможет! Это я связал тебя и теперь убью! За что? За то, что природа так мрачна и ужасна вокруг моего жилища. Я много лет живу здесь. Эти жуткие, серые места повелительно взывают к убийству. Небо черно, глуха и черна земля, свирепы и нелюдимы голые деревья. Всё просит и молит об убийстве! Я должен убить тебя...
Я понял, что он безумец, стал дёргаться, но делал рукам только больнее. Он вскричал, подхватился и бросился ко мне... Он ещё что-то говорил, размахивая ножом перед моим лицом...
И тут, как в сказке, неспешно разошлись тучи. Солнце, редкое в этих местах, полилось золотом с ножа во все углы комнаты. Яркий свет ошеломил старика. Он завыл, бросил нож и убежал. С трудом расшатав верёвку, я кое-как освободился и выскочил в окно.
Добрался до дороги весь грязный, без оружия. Меня подобрал торговец, я был весь в лихорадке, что-то бормотал. Эта история с диким стариком врезалась в память на всю жизнь!
- Бедняжка! Как же ты настрадался, - произнесла Доротея Вансульт, бабушка Генри. - Всегда меня трясёт, когда ты рассказываешь эту историю.
- Мама, не волнуйся. Всё уже позади. Да я был даже рад пережитому приключению - воскликнул Генри.
- Да, вот вам и жизнь в диких и мрачных местах! Поневоле станешь кровожадным, - сказала Гвинивера.
- Человек не должен жить без людей, - тихо сказала Харита.
***
После ужина, в ожидании десерта, мужчины отошли к беломраморной беседке в глубине сада, чтобы покурить. Оставив отца потягивать его излюбленную трубку, Харита подсела к Дамьене, к которой чувствовала наибольшее расположение. Та рассказывала о редких рыбках и черепахах, разводимых ею в искусственном пруду.
Их беседа была прервана громким и визгливым замечанием Гвиниверы.
- Генри, зачем вы пустили на газон воду? Солнце ещё не село! Такая поливка вредна цветам! - гремела старая дева; - я понимаю, что вы хвастаетесь своим орошением, но лучше его закрыть.
Харита улыбнулась, а потом нахмурилась.
- Не вижу в этом ничего дурного, - негромко сказала Дамьена. - Ведь красиво...
- Красиво-не красиво, а растения гибнут, - возразила Гвинивера, глянув на неё гневным оком.
Генри встал, гордо подбоченясь.
- Кузина, нехорошо так подавлять хотя бы и законным авторитетом - воскликнул он. Вы говорите "трава", вы говорите "цветы", а посмотрите, сколько радуг трепещет над зеленью!
- Ну трепещет, ну и что... Показал и довольно, - не унималось странная женщина, оправляя на красноватых острых локтях рукава серой туники.
- Да, я хотел показать фонтаны Харите, - спокойно заявил Генри, - что хотел, то я сделал. Хотел создать хорошее настроение. Вам нравятся радуги? - обратился он к девушке.
- Они прекрасны! Такие круглые разноцветные мостики, - сказала Харита, робко взглянув на присматривавшуюся к ней морщинистую Доротею Вансульт, молча поскрипывающую в своём кресле.
- Так вас, действительно, восхищают эти мыльные пузыри? - визжащим голосом спросила Гвинивера.
- Чудо, как они хороши. Радостны и цветны, полны огней, - сообщила Харита, - я такие вещи очень люблю.
- Сошлись во вкусах, - изрекла Гвинивера, оглядываясь и ища одобрения. - В общем вам всем важна красота, просто абстрактная красота, а растения не важны...
- Гвина, ну кто вам сказал? У вас просто сегодня дурное настроение, - засмеялась Дамьена.
А бабушка Вансульта, вытерев со лба пот кружевным платочком, произнесла хрипловатым голосом:
- Бедная Гвина, злится до сих пор, что Генри не взял её с собой на охоту. Сынок, уступи ей...
Генри добродушно рассмеялся, вздохнул, сделал пару шагов и одним движением закрыл воду. Фонтаны, осев, как упавшие газовые юбки, скрылись в земле.
В это время тяжело дышащий Гедеон Вансульт, бодрый Флетчер и задумчивый Ферроль показались на дорожке. Старый Вансульт показал Гедеону рукой в сторону и пригласил осмотреть пруд, а Флетчер, раздвинув свисающие ветви винограда, зашёл под тент к столу.
Завидев его, Гвинивера произнесла нарочито громко:
- У меня сегодня нормальное настроение, однако, ягуар был бы убит мной!
И сердито открыв портсигар, достала лёгкую дамскую папироску.
Нахмурившийся Генри придвинул ей пепельницу.
- Благодарю вас, Генри, я отлично вижу, где стоит пепельница.
- Кузина! - вскричал Вансульт, - вы переходите всякие границы.
- Возможно, что кое-кто тут доволен вашей галантностью, но только не я. Если у меня есть руки, зрение и желание взять что-нибудь, я всегда смогу сделать это сама, без механического подчёркивания на каждом шагу моего пола.
Вансульт молча встал и ушел. Гвинивера, подчёркнуто вращая бёдрами, гордо вытянув спину, пошла по дорожке вечереющего сада.
Проводив её взглядом, Дамьена сказала Харите:
- Не расстраивайтесь и не удивляйтесь. Такое с ней бывает. А в общем-то Вансульты - дружная семья...
- Нет, нет, ничего, я всё понимаю...
- Долго ли вы пробудете здесь?
- Пока не знаю... Зависит от обстоятельств. Разослали рекламные письма.
- Куда?
- Например, мы послали письмо на завод в Ласпуре, будем ждать ответа. Шансов, конечно, ничтожно мало. А может займёмся обустройством нового дома, - ответила девушка, взглядывая на Флетчера, который внимательно следил за выражением её лица.