- А будет ещё лучше... Вот мой очаг - красота!
Но мысли её ушли внутрь, и слова, верные спутники мыслей, исчезли.
Подав Рейтару - Дегжу красный цветок на колючем стебле, девушка коротко сказала:
- Это для вас - красный, как кровь, и хорошо защищён.
Дегж не выдержал. Его нервы, ещё недавно бывшие крепкими, теперь разорвались, словно сильно натянутые верёвки.
Машинально взяв цветок, он встал и тут же выронил его, едва удерживая рыдания. Все мышцы его лица затряслись, он пошатнулся, расставил руки, взглядом очертил землю и рухнул без сознания к ногам девушки.
Харита изумлённо смотрела на него, а потом, всплеснув руками, наклонилась над упавшим.
Флетчер быстро плеснул ему в лицо холодной водой из ручья.
Наконец Дегж очнулся, вскочил, ненавидя себя за мгновенную слабость. Растерянно улыбаясь, он вытер лицо.
- Ничего, это от жары, - промолвил Флетчер. - Обязательно отдохните, никто не обязывает вас столько трудиться.
А сам задумался, невидящим взглядом окидывая крепость.
- Мне нужно срочно отбыть по делам. Вечером я буду.
Сказав всё это, Флетчер быстрыми шагами пересёк крепостной двор, отвязал лошадь, сел и не оглядываясь поскакал прочь.
Харита увидела, что Рейтар окончательно опомнился и сидит ошарашенный под липой, опустив лицо в ладони.
Девушка, нахмурившись, заложив руки за спину, стала ходить по двору взад и вперёд.
"С чужим горем, с несчастьем начинаем мы жить в этих стенах", - думала она. - "Не было бы горя и нам".
Харита смотрела в голубое небо, на кружащихся крылатых гостей.
"О, птицы, птицы! - взмолилась девушка, увидев пролетающих вверху белых чаек. - Скажите всем, чтобы никто не беспокоил, не трогал нас, так же как и мы не трогаем никого. Вклюйте это им в голову!"
VIII. ЭДЕЛЬВЕЙСЫ ЦВЕТУТ ТРУДНОДОСТУПНЫХ МЕСТАХ
Дегж сидел, облокотившись спиной о шершавый ствол, напряжённо размышляя. Его руки машинально похлопали по карманам, нашарили раздавленную пачку и спички.
Закурив "Золотой лист", он какое-то время глядел на волнистое одеяло туч, заволакивающих небо, а потом на возню Хариты на кухне.
Махнув рукой, прогоняя мошку, он встал, накинул на голову круглую шляпу, походил по двору, затягиваясь сигаретой, и медленно подошёл к строению кухни, наблюдая, как Харита пробует ложкой варево и что-то в него добавляет.
- Ещё вариться и вариться, - сказал Харита, блеснув глазом на подошедшего Дегжа.
- Может быть будет дождь, - произнёс Дегж, кивнув на небо.
- Ничего, не расклеимся. Спрячемся под крышей, - ответила девушка.
- Крышу надо бы подлатать. Но попробуй забраться на неё!
- С той стороны я видела винтовую лестницу. Она, правда, ржавая...
- Что-нибудь придумаем, - заверил её Дегж. - Хватит вам возиться. Отдохните, пусть готовится.
- Пойдёмте к тем камням, - предложила Харита и первая пошла с решительным и мрачным лицом.
Дегж взял бутылку из сложенной горой провизии и поплёлся за девушкой.
- Ну-с, довольно молчания, - сказала девушка, - я не заслужила его и не могу жить в тревоге. Говорите обо всём, или же уходите, мы заплатим и дальше справимся без вашей помощи.
- В любом случае вам придётся меня прогнать, - ответил Дегж. - Вы сами не знаете, чего требуете. Тут необыкновенное дело. Я - великий грешник!
- Да хватит вам меня пугать, - твёрдо сказала Харита. - Я не упаду в обморок, не убегу и не донесу...
Они уселись на тёплые камни под деревом. Дегж снял шляпу, вдыхая воздух. Задувал ветер с гор, неся с собой запахи трав и деревьев.
Дегж берёг каждую секунду молчания, делая вид, будто желает прежде докурить сигарету.
- Что там о вас писали в газетах? Вы ограбили банк, отравили любовницу, совершили покушение на вице-губернатора, или подорвали поезд? Говорите всё начистоту..., - сказала железным голосом Харита.
- Ни то, ни другое, ни третье... Хорошо, что Флетчер не дал вам прочесть газеты, - заговорил Дегж, - там искажено это чёрное дело. Оно стало грязным, но оно не грязное: оно просто чёрное. Сначала я назову своё настоящее имя...
- То, что вы не Рейтар я давно поняла.
- Да, я придумал это... Моё настоящее имя - Дегж. Я географ по образованию, но основная профессия моя - проводник. Я хорошо разбираюсь в картах... Я знаю здешнюю местность как свои пять пальцев, неплохо ориентируюсь в лесах и горах, знаю, где есть водопады и пещеры, где горные пастбища, и где цветут эдельвейсы...Жил я тут неподалёку - в Гертоне, вместе с женой. Я сам родом из Ахуан - Скапа... Поэтому в Гертоне мы с женой снимали квартиру у некоего Асмодея Гайбера, местного торговца мясом.
- У Гайбера? - воскликнула Харита.
- Вы знаете его? - спросил Дегж.
- О, нет, я не знаю его, - опустила глаза девушка.
- Я вижу и вам он принёс какие-то неприятности... Впрочем, продолжу... Сам Гайбер живёт в том же доме. У него был сын, подросток четырнадцати лет, мерзкое и злое животное.
Дегж откупорил бутылку, глотнул можжевеловой водки, перевёл дыхание и продолжил.
- Этого парня звали Иегудиил Гайбер, а попросту - Гуд. Отвратительный человечек, злой и противный. Соседи вечно жаловались на него отцу. У него была мания делать гадости. Он выбивал окна, калечил чужих собак, пачкал развешанное на дворе бельё. С девочками Гуд вёл себя совершенно по -скотски. Он просто издевался над ними, развращал их. Меня он боялся и ненавидел, так как я выдрал его за уши. Гуд осмелился нагадить перед крыльцом нашей квартиры, а я его уличил...
Дегж на мгновение задумался, глядя куда-то в сторону гор, как будто вспоминая, а потом продолжил:
- Я проводник и часто подолгу отсутствую дома. Как-то вернувшись я узнал от жены, что Гуд грубо оскорбил её, обозвав гнусным словом, а в другой раз, будто случайно, разбил камнем окно. Таких случаев было несколько, все не упомнишь, но мой гнев нарастал...
- Вы пробовали жаловаться его отцу?
- Конечно! Но это бесполезно... Гайбер любил сына так глупо, совершенно по-скотски, что оставлял без внимания даже худшие его выходки и проступки. Я считаю, что сам Гайбер, человек низкий и злой, развращал его!
Харита слушала этот рассказ с печалью на душе, с напряжением ожидая, что случай или судьба, руками Дегжа, как дальше окажется, накажет так тяжко оскорбившего её человека.
Однако ей предстояло более сложное удивление.
Проводник говорил далее с запалом, высказывая свою беду, видимо надеясь на понимание.
- Исследуя горные тропинки вокруг одного каньона, - продолжал Дегж, - я нашёл в лесу птенца-ястреба и привёз его домой в силках. Надо сказать, что я вообще люблю птиц, а этот птенец весьма тронул меня смелым нападением на мой сапог. Летать он ещё не умел. Я взялся приучать и воспитывать его, потратив на это много терпения и труда, за что был вознаграждён. Мой Рей стал ручным, более того: он сделался нашим любимцем. Я и жена так привязались к нему, что если он улетал надолго, то мы скучали и беспокоились... Это была красивая коричнево-серая птица, величиною с дикого голубя, с двухфутовым размахом крыльев. Иногда он едва видно мерцал в небе, прямо над домом; утром он улетал, вечером прилетал, садясь на крышу или мне на плечо, как когда ему нравилось. В дождь Рей сидел дома, часто перелетая с картины на шкаф, с вешалки на обеденный стол, возился под ногами, катал пуговицу или орех, словно котёнок. Он засыпал у меня на плече, чистил клюв о мою щеку. Рей был очень хорош.
- Он был очень хорош, - серьёзно произнесла девушка.
Дегж невесело рассмеялся.
- Моя жена Леона иногда ворчала, что Рей невежа; действительно, подтирать за ним надо было часто и основательно. Но всё равно он был замечательный! Так вот, три дня назад сидел я с женой за столом; служанка подавала обед. Всю ночь ястреба не было, и мы беспокоились. Он был для меня, как бы я сам, - ставший птицей. Вдруг Рей появился на подоконнике открытого окна. Но странно было его поведение: он бил крыльями, не взлетая, и словно полз, не имея возможности стать на лапки. Я внимательно посмотрел на него, не схватил ли он ящерицу или жука. Неожиданно Рей взлетел, закричал долго, ужасно и бросился мне на грудь... С этой минуты он не переставал кричать. Я вгляделся и ужаснулся! Ноги его были обрублены посередине голеней! Моя рубашка пестрела кровавыми пятнами. Рей бил крыльями и полз на плечо. Леона, жена, увидев кровь, закричала, как сумасшедшая. Я хотел взять птицу, но она вырвалась и полетела, обезумев, как слепая, ударяясь о мебель, стены, падая на стол боком, снова взлетая и снова падая. Тарелки и скатерть были закапаны кровью... К руке Леоны, пытавшейся поймать Рея, прилипло окровавленное перо. Наконец я его поймал, рассмотрел обрубленные ноги и держал птицу в руках, пока её дрожь не кончилась и не закрылись её глаза. Тогда я положил Рея на стол и вышел вымыть руки. Поверьте, Харита, я видел смерть, опасность, убивал сам, но никогда рёбра мои так не сводил гнев, худший всяческого рыдания. Никогда я не задыхался. Но здесь я мог только раскрывать рот. "Это Гуд!" - крикнула Леона, а затем ей стало так плохо, что служанка отвела её в спальню. Леона моя слабая, она очень нервна... Харита, не плачьте так. Ведь это я волнуюсь сейчас.