Вокруг все дышало миром и покоем, и было настолько прекрасным, что Джессика на миг перестала дышать.
Среди облаков пролетел дракон – совсем не чета тем крохам, что ждали сейчас в том, другом, мире.
– Это... оно? – спросила она наконец.
Герман кивнул.
Они стояли, не в силах взять и разойтись навсегда.
Герман шевельнулся первым, оглядевшись.
– Ты можешь остаться здесь, Джессика, – предложил он.
– Я знаю, – кивнула она. – Но фейри… и гномы, и драконы… я не могу их бросить. Я знаю, что наш мир не станет снова таким, как прежде, но хочу сохранить в нем хотя бы частицу волшебства. Не для использования, а для того, чтобы в нём продолжило жить чудо.
– Тогда… прощай, сестрёнка.
Впервые Герман называл её так без подколки. А потому, что она действительно стала для него сестрой.
– Прощай... братик, – по щекам Джессики покатились слёзы. – Спасибо тебе за всё, Герман! За то, что спас, что не бросил, что всё это время был рядом. За то, что волшебство ещё есть. Может быть, однажды, ты вернёшься, – она несмело пожала плечами. – В наш мир, где перестанут охотиться за маной и начнут жить как прежде.
– Спасибо и тебе, Джессика. За то, что помогла поверить: возможно, не всё потеряно. Может быть, однажды, люди и фейри всё же найдут общий язык и смогут жить в мире.
Она кивнула и, понимая, что ещё немного, и останется здесь навсегда, от всей души пожелала оказаться дома. На пороге, под снегом и тяжёлым серым небом.
Джессика заплакала. Заплакала от тоски по ярко-синему небу и ощущению бескрайнему чуду, оставленному ею позади. Но плакала она недолго: впереди было много работы. Ей следовало присматривать за оставленным ей кусочком чуда, и ещё её ждала целая жизнь.
Герман постоял немного, глядя туда, где исчезла девочка. А затем вскинул на плечи мешок, что держал в руках, и широко зашагал по полю. Перед ним раскинулся мир. Целый новый мир.
Но, может быть, он когда-нибудь и вернётся. Вернётся, чтобы посмотреть, что получится у Джессики.
Потому что он верит в неё.
И потому, что он больше не одинок.
Конец