– Вот вы удивляетесь, думаете, Борис Андреевич сошел с ума. Как это, общаться с Богом! И впрямь, какая новинка! Тысячелетия человек учился этому и дошел почти до совершенства, приносил жертвы, молился и строил храмы. А мы уже разучились.
– Так что нам, молиться? Или строить храм? – поинтересовался социолог. – На храм бюджета не хватит.
– Или, может быть, принести жертву?! – возмутился святой отец. – Тогда это уже языческий Бог, и чудо уже получается языческое, поганое, – проговорил церковник, как по инерции, и неожиданно поменялся в лице и как-то очень радостно улыбнулся. Будто у него перестала сильно болеть голова.
После этих слов все некоторое время молчали, однако было видно, как собравшиеся думают, и слышно, как скрипят перья. Борис Андреевич продолжил:
– Мы должны одержать победу не на Земле, а на небе. Только так. Не правда ли? Мы с Клавдием отправляемся в зону Разлома. Просим вас оказывать нам всяческую поддержку. Мы очень рискуем, ведь нам предстоит лично столкнуться с последствиями Божественного промысла. Кто знает, что может случиться. И с нами поедет кто-то еще.
Все испуганно переглянулись.
– Кто? – спросил полицейский.
– Не вы, не волнуйтесь. Нам нужна чистая душа. Сакральная жертва, чтобы Бог ее принял, должна быть достойной во всех отношениях. Положение в обществе, заслуги, доверие людей, наконец, праведность. Есть у нас такие?
– Борис Андреевич, – взмолился священник, – я понимаю, что вы обо мне, но…
– Не льстите себе, батюшка. Какая же вы чистая душа? Вы недавно Христа во второй раз хотели распять.
– Да, действительно, – улыбнулся смущенно священник.
– Может быть, я? – спросил телеведущий бойко. – Это моя работа. Жертвовать собой каждый день. Я истинный слуга народа, вы знаете это. И если будет прямая трансляция, то лучше меня кандидата не найти. В момент сакральной жертвы картинка должна быть очень профессиональной.
– Борис Андреевич имеет в виду меня, – спокойно сказал писатель. – Вот зачем я здесь.
– Борис Андреевич имеет в виду вас, – сказал Борис Андреевич. – Вот зачем вы здесь. Только я одного не понял. Так вы верите в Бога или нет?
К разлому…
…Мы отправились на поезде. Дорога занимала около десяти часов. В народе уже пошла молва о чудесах у Разлома, и купить билеты оказалось совсем непросто. Пришлось задействовать связи заказчика. На вокзале было много людей, которые отправлялись вместе с нами. Некоторые еще не смогли достать билет, но все старались всячески продемонстрировать, куда и зачем они собираются ехать. Надо сказать, я такого никогда еще не видел. Группы паломников-самоучек с иконами и крестами, чемоданами и тюками, располагались где угодно – на земле и бетоне, стоя, сидя и лежа. Их лидеры, как правило, проводили разъяснения, направляли движение групп, занимались организацией каких-то хозяйственных вопросов или громко читали молитвы завороженным слушателям с рюкзаками. Во всем чувствовалась какая-то радость, дух коммуны, который, казалось, уже очень давно не объединял людей на этой земле.
– Посмотри, Клавдий, – сказал Борис Андреевич. – Если бы это были просто люди, никто бы и глазом не моргнул. Но они, к сожалению, еще и электорат, и прихожане, законопослушные граждане и налогоплательщики. Они так много должны всем вокруг, что их совершенно невозможно отпустить на свободу.
– Разве они не свободны? – спросил я.
– Видишь эти одухотворенные лица? Я почти не сомневаюсь, что у половины присутствующих здесь имеется ипотека, множество долгов и обязанностей. И чем дальше они будут отъезжать от города, тем счастливее и одухотвореннее будут их лица, а вера крепче. Апокалипсис нужен им как воздух. Он оправдает все их существование, и они будут умирать с такими же счастливыми лицами, вдыхая воздух равенства и свободы. Не правда ли, это странно?
– Что именно?
– Они думают, что несвободны, и именно поэтому они несвободны. Никто не мешает этим людям сбежать в любое другое место когда угодно. Но нет. Им нужно для этого веское оправдание. Лучше всего чудо. И тогда они говорят всем вокруг, и главное, себе самим, посмотрите на это чудо, оно все меняет, теперь все по-другому. А что по-другому? На самом деле ничего не изменилось, кроме их собственных мыслей.
– Борис Андреевич, но вы же сами сказали, что мы должны вести себя так, как если бы чудо было на самом деле. Или я неверно понял?
– Понимаешь, Клавдий, в любой стратегии должен быть план Б. Так как план А почти никогда не срабатывает. А в нашем случае он не сработает совершенно точно.