А ещё через десять минут Нина с кульком в руках уже мчала на такси к «айболитам».
– Здрасьте! Котик помирает! ПА-МА-ГИ-ТЕ! – громко выдала она в окно приёмного покоя. Дверь открылась, и она прошмыгнула внутрь мимо девочки в спецодежде.
Нинка рванула вглубь в поисках кошачьей реанимации, и со всего маха налетела на что-то большое, издав неприличный возглас. Девушка подняла глаза и покраснела. Врач. Она с размаху вписалась во врача. Очень большого врача.
– Позовите кого-нибудь, у меня тут Пиксель помирает! – она сделала жест, показывая, что она так-то не из прачечной с полотенцем.
– Кого позвать-то? Я здесь.
Человек-гора умеет говорить! Ух ты! Нина недоверчиво уставилась на него, переводя взгляд на руки. Руки – это мягко говоря. Лапищи.
– С пикселями это не к нам, мы по животным, – отозвалась девушка за спиной.
Тогда Нинка психанула и положила полотенце на стол, а затем развернула его. Котик был чуть живой. Громадный доктор в миг преобразился. В груди у Нины что-то кувыркнулось, и искоркой загорелась в груди нежная симпатия.
– Что с ним? – спросил врач.
– Нашла полчаса назад на улице, был ледяной.
Тут же замелькали руки, шприцы, ещё какие-то приспособления. Котейку реанимировали. А Нина молилась кошачьим богам, чтоб Пиксель не отправился к праотцам в эту ночь.
«Вот оклемается муха пушистая, к себе заберу. Не буду дом искать». Потому что думать, что, встретив Нину, даже кошки дохнут, ей ой как не хотелось.
– Ну, как он там?
– Жить будет. Может, под наблюдением до завтра оставите?
– Так, Айболит, всё, что нужно, делаем – стационар, генная инженерия, нано технологии. Главное, чтоб жил.
Расплачиваясь на кассе, Ниночка отметила, что нормальный такой стационар, судя по сумме. Можно ещё самой прилечь в соседнюю клетку за такие деньги. И питание чтоб трёхразовое. Ну, да ладно, что такое деньги, когда чудо новогоднее просит случиться.
Дома Нина выложила Марьяшин оливье из банки в красивую салатницу, надела свободный мягкий свитер с растянутым горлом, доставшийся ей от папы, высокие вязанные носки, и с ногами залезла на диван под плед в обнимку с оливье. Выбрала в поисковике сказку «Десятое королевство» и принялась уничтожать салат большой столовой ложкой.
«Вкусно», – подумала Нина. «Почти как у мамы», – стрельнула мысль.
Мамочка. Мысли опять сделали сальто, и Нину накрыло болью и тоской. Уже пятый раз Новый год она встречает в одиночестве. Без мамочки. Дура была, не понимала, всё бежала к людям, в компанию, к девчонкам Новый год отмечать, хотелось веселья, танцев, праздника хотелось. А скучает теперь по простому тихому семейному Новому году, чтобы мамин оливье, пельмешки, «Наполеон», песни в караоке по телевизору. А как мама «Ой мороз, мороз» пела! А как подарки дарить умела! Как она внимательно с бокалом новогоднее поздравление президента слушала. Последний Новый год шампанское открыть не могли, вилкой пробку выковыривали. И хохотали как девчонки. Если б знать, что так мало праздников им отмеряно, Нина бы каждый Новый год отмечала дома, с родителями, а когда не стало папы, с мамой. Нина даже не пыталась вытирать слёзы. Плакала и думала, что всё не справедливо в жизни, мама так рано ушла, и она без любви, Новый год одна. А теперь ещё Пиксель помирает.
Тут же мысли вернулись к врачу, большому как гора, с сильными руками, ласковыми движениями пальцев на пушистом тельце, аккуратность такая, ювелирная почти. Интересно, какого цвета у него глаза?
Утром Ниночка подскочила без будильника в девять утра.
– Айболит, – Нина кивнула сидящему Халку, – Что там с моей кровиночкой, Пикселёнышем моим глазастым?
– Юра я, – нахмурился доктор, разглядывая Нину, – Юрий Алексеевич.
– Чего? – девушка от неожиданности поперхнулась и начала кашлять, а потом зашлась истеричным смехом.
Да быть такого не может, чтобы имя у этого качка было как у пенсионера – Юра! Бабка Нина и дед Юра. Ха-ха-ха.
Ветеринар с удивлением разглядывал её, не понимая, чем же вызвана истерика.
– Нина, – задыхаясь от смеха, представилась девушка, – Я Нина. А Вас в честь Гагарина назвали, да?
И она опять закатилась.
– Ну я-то хоть не грузинская царица, – пробубнил парень себе под нос, а потом добавил громко, – Гагарин. Юрий Алексеевич.
Девушка зажала рот руками, пытаясь задушить смешную истерику, из глаз текли слезы, врач начал беспокоится:
– Тася, принеси воды!
Запивая смешки водой, девушки вытирала слёзы, а как только смогла говорить, выдала: