– Постой, – он порылся в мешочке, что висел на его ремне, и достал склянку с отваром. – Сперва выпей. Не то чтобы в этом была необходимость после возвращения книги. Но наш город привык к подобному приветствию за столькие годы. Стало традицией.
Корнелия без лишних слов взяла отвар и выпила его до дна. Я ещё не сообразил толком, что произошло, а она уже победоносно хмыкнула и отдавала пустую склянку Азизу.
Что-то не то. Неужели какой-то другой отвар? Не тот, которым пользовалась баба Вера? Вонь добралась до моих ноздрей и защипала их, когда Азиз вертел выпитую склянку у меня над головой. То же самое зелье.
Корнелия не дала подумать и минуты, встала и бодрым шагом приблизилась ко мне. Азизу пришлось отступить в проход между столиками, чтобы пропустить её. Она одарила его лже-вежливой улыбкой, тотчас пихнула меня в бок, не успели опуститься уголки её губ, и указала за спину. После её намёков заметил и я, за нами наблюдал хозяин Наби. Признает или нет, рисковать мы не хотели.
– Звоноух, оплати и забери то, что мы заказали с собой. Ждём тебя на улице! – громко сказала Королева.
– Давайте я! – отозвалась Амелия.
Я хотел было отказаться – незачем нам оставаться должниками, – но не успел.
– А ты не против!? Купишь мне вот этот бутерброд? – Чонёль ткнул в меню. – Что-то не наелся совсем.
– Этот парень нигде не пропадёт, – засмеялся Азиз Захар.
– Да уж лучше бы провалился поскорее, чтобы нас не позорить, – буркнула Корнелия.
Она отобрала у тенеходца меню и попыталась вытащить его из-за стола. Он и не думал отказываться. « Даром же, – лепетал он. – Берите, пока дают!»
– Азиз, – подошёл одноухий, и мы притихли. – Не хочу прерывать вашу милую беседу, но нам нужно договорить. Ты ведь понимаешь, что кто-то ему помог…
– Да, разумеется, – Азиз пробежался по нам взглядом. – Как раз-таки хочу кое-что уточнить. Спрошу вас, ребятки, раз уж вы тут. Знаете, что это? – он показал мятую страницу журнала.
– Надо же, – влезла Амелия. – Столько с тобой знакома, а не знала, что ты жёлтые газетёнки почитываешь! Да ещё такое старьё! Только глянь на дату! И частенько таким увлекаешься?
Он деликатно кашлянул, всем своим видом показывая, что не желает отвечать, и повернул оборванный и помятый листок статьёй ко мне.
– Здесь о чудесных… – затараторил Чонёль и запнулся, когда побледнело лицо Корнелии, да и моё, по всей видимости. – Ищите их?
– Нет, нашли там, где этого быть не могло.
– Ветром принесло?
– Возможно. Но слишком уж странно. Что ж, простите, что отвлёк. Вы, кажется, торопитесь. Надеюсь, нам как-нибудь удастся пообщаться более… основательно. Али, – зашептал он, уводя одноухого от нашего стола, – ты не думал… – Официантка задела его плечом, проходя мимо, и кинула нам счёт. – Минутку, – отвлёкся Азиз от своего товарища и вернулся к нам. – Это что такое? Почему так грубо? – спросил он. – Мы же вроде договорились. Делаешь, что хочешь, но спокойно. С человеколюбием.
– Он приставал, – указала на меня официантка. – Издевался, понимаешь?
Я уставился в узкие немытые окна и притворился, что она говорила о ком-то другом.
– Как это? – прогремел его голос, и я поёжился. – Это к моей-то дорогой сестре? – Азиз вдруг рассмеялся. – Думаю, здесь какое-то недопонимание. Смотри, он стал похож на помидор. Бессовестные люди такими не бывают. Даже если они за стенами Измены живут. Звоноух, я ведь прав?
Я кивнул, по-прежнему смотря на ноги прохожих через маленькое пыльное окно.
– Хорошо, если так, – продолжала она. – Но повторит, легко не отделается! Что за мусор ты сюда притащил? Мне своего хватает, – не уверен, но кажется, я почувствовал на себе её косой взгляд. – С каких пор интересуешься журнальчиками, которые завозят в «Одинокую ногу»? – и тихо зажулила брата.
– Пошли. Быстрее! – прошептала Корнелия. – Пусть этот, – она махнула на Чонёля, – и Амелия остаются, а нам лучше вернуться.
Мы поспешно направились к выходу, и ведущая сообщила вслед:
– Новая аномалия наблюдается по всему земному шару. Чёрная буря, как прозвали её метеорологи, обходит один город за другим…
Не связана ли эта буря с Темынью? Он наверняка нас ищет. Понятно дело, что мир не крутится вокруг чудесных, но мысли уже не остановить. Кажется, я начинаю бояться всего и вся. Замечаю за собой, что даже от безобидного ветерка вздрагиваю. А тут целая буря…