– Если хотите послушать про Темынь, приходите в святилище. Там много что нужно рассказать. Мы, – он взял внучку за руку, – будем до поздней ночи работать с книгой. Если не получится сегодня, не переживай. Думаю, мы тут застрянем дольше, чем планировали. Азиз предупредил, что на Измену надвигается песчаная буря. Если что пойдёт не так, куковать нам здесь не меньше недели.
Я попрощался с доктором и его внучкой, но Анна увязалась за мной. Ей нужно было сходить к потомку основателей по какому-то поручению, и оказалось, что нам по пути.
– Сожалею о вашей утрате, – сказала она, как только доктор Сандерс перестал следить за нами из окна. До этого момента мы словно воды в рот набрали. – Два чудесных ребёнка подряд…
– Я не так хорошо их знал. И, пожалуйста, не могла бы ты говорить тише?
Она замолчала и залюбовалась на крыши.
– Можешь не волноваться, – заговорила она, когда мы подходили к святилищу. – Деда же сказал, что в этом городе никого не выдают. Никто и никогда за стенами Измены не узнает, что вы бывали здесь. И о чудовищах, которых ты увидишь, тоже. Обычным людям незачем знать, поделать-то ничего с этим знанием они не могут.
– С тобой он ни разу о Темыни не говорил?
– Нет, – она запнулась о выступающий камень, и я подставил ей руку. – Он вообще мало о демонах говорит. Учит только, как от них защититься. Да и этот Темынь ваш! Или как там его? Если взаправду виноват в Ужасной Ночи, не то он создание, о существовании которого хочется вспоминать. Нет поблизости и слава Богу!
– Но почему-то каждый год… – протянул я.
– Так не о монстре вспоминают, а о вас и о Чуде! Вы надолго в Измене?
– Пока не знаю, – я смотрел, как прыгает по дороге её тень.
Скрипнули ворота в печальную П. Анна осталась на светлой улице, а я окунулся в унылую ауру захламлённого дворика. Мы распрощались, и внучка Сандерса исчезла среди домов Измены.
Я зашёл в берлогу, не тая улыбки. Не долго она пробыла на моём лице.
Корнелия ругалась с Мириам. За спиной последней к стене жался Лейн. Наби сидел с ногами на кровати и, слушая брань, доставал пальцем из банки арахисовое масло. Одежда, которую я одолжил, была испачкана не пойми в чём и безнадёжно испорчена.
– Явился? – огрызнулась Королева. – Она не даёт испытать Лейна! Мне нужно до него дотронуться, дурочка такого! Телохранителем что ли заделалась?
А я-то надеялся на покой! Пока они сражались за право использовать способности Лейна, я попытался отобрать у Наби банку с арахисовым маслом.
– У него не желудок, а чёрная дыра! – сказал Чонёль. Он тихо сидел за столом и жевал булку, скорее всего, выпрошенную у Амелии или иного доброго человека. Так тихо, что я его не заметил. – Он тут на полу нашёл конфету столетней давности и ту сожрал.
– Ну же! – тянулась к Лейну Королева. – Я проверю – и всё!
– Он не хочет, – Мириам наехала ей на ногу.
– Его проблемы! – Корнелия отступила и поправила волосы. Раскраснелась от усердия. – Потакать ему во всём вздумали?
– Ему тяжело… – начал я. Что за чёрт! Банка словно прилипла к ладоням Наби.
– А кому легко? Жалкие вы слабаки! Вы хоть представляете, как нам с Чонёлем пришлось трудно? Было время, когда я решила, что больше никогда в жизни рта не раскрою! Настолько была напугана.
– Зря передумала, – отозвалась Мириам.
Я наконец вырвал банку, но похвастаться никому своим достижением не мог.
– Ну уж нет! Зря ты из себя бедняжку сейчас строишь! У меня ума хватило свой голос приручить. Не раз наблюдала, как Чонёль вяз в собственной тени. В итоге он гуляет, где хочет, а что делали вы? Этот, – указала она на Лейна, – жалкое подобие обезьяны. Да простят меня обезьяны за такое сравнение! Ты… – она прищурилась, ожидая нападок со стороны Мириам, но та молчала. – Без понятия! Но сразу видно, что предпочла сдаться и жалеть себя. Ты! – вот очередь дошла и до меня. – Вообще свой слух намеренно портишь. Отлично, да? У вас такими темпами никогда нормальной жизни не будет, а плохо вдруг вам делаю я! Ха!