Тенеходец вернулся в прекрасном расположении духа. Он быстро запихал то ли склянки, то ли нечто схожее с ними – они пару раз брякнули у него в руках – в чемодан и направился к нам.
– Ну? – хлопнул он в ладоши, не давая спросить о том, где прятался и не напортачил ли случаем. – Приступим?
Не похвастался, чему так рад.
Мы уселись на пол посередине комнаты, специально очищенный от грязи и вещей. Ребята поудобнее расположились кто на кровати, кто на стульях, кто у окна, готовые к представлению.
Чонёль обхватил мои руки холодными липкими пальцами и крепко их сжал. Маска с безликой улыбкой бесстыдно на меня пялилась.
– Этого достаточно? – засомневался он. – Разговаривать можно? Глаза закрыть? Как для чего? Для пущей концентрации!
– Ты когда нас пытаешь своими больными тенями, сильно напрягаешься? – не выдержала Корнелия.
– Нисколечки, – польстил он себе. – Чего там сложного? Как два пальца об асфальт! Всё равно, что шаг сделать…
– Думаю, здесь то же самое. – Она без предупреждения выдернула жучки из моих ушей.
Я приготовился к воплям, визгам, крикам, адскому хору и прочей несуразности, но они хоть и появились, были сносными. И, что удивительно, Чонёль сидел каменной статуей. Не пискнул, чем несказанно напугал. Не умер ли на месте? Вот бы содрать маску и полюбоваться, что же творится у него на лице.
– Что это? – первый его вопрос за несколько минут молчания. – Что за цветные козявки нас окружают?
Я объяснил. Пытался доходчивее, хотя с каждым словом все больше сомневался, понимал ли он меня.
Чонёль кивнул и притих.
Как хорошо! Так спокойно я себя давно не чувствовал. Показалось, что весь ужас последних дней приснился. Сейчас же всё по-настоящему, и длиться покой теперь будет вечно.
Чонёль развопился. Оттолкнул меня и ретировался к стене.
Звуки набросились со всех сторон, и я повалился на пол.
– Ёль! Чтоб тебя! Вернись! – приказала Корнелия.
Он замотал головой и прошипел дрожащим голосом:
– Нет! Не хочу! Страшно!
Звуки разрывали меня на части. Чтобы как-то ослабить давление, я закричал.
Корнелия сдалась и воткнула мне в уши жучки. Полегчало, но тело некоторое время совершенно не реагировало на призывы к движению. Собрав всю волю в кулак, я подполз к сумке, вытащил несколько таблеток и принял их.
Теперь можно посмотреть, чего так испугался Чонёль.
– Ватный мужичок, – огорчился я. Вернулся-таки. И как быстро! – Ты же видишь тени. Почему их-то не боишься? Они гораздо хуже.
– Это привидение! – простонал Чонёль. – Тоже мне! Сравнил тени и привидения!
– Никакое не привидение. – Ватный человек заметно нервничал из-за хора. То появлялся в приоткрытых дверях, то исчезал. – Его ко мне демон присылает. Наверно, какой-нибудь приспешник, или кто там у них? Ладно, – вырвалось само собой. – Наверно, на сегодня экспериментов достаточно, – я встал, и меня мотнуло. – Схожу к Анне. – Ребята собрались возле Чонёля и расспрашивали его о неудачном опыте. Только Лейн жевал свой сэндвич с арахисовым маслом. Удивительно, но он пододвинул один мне, когда я проходил к двери. Я затолкал его в рот целиком и, давясь, покинул берлогу.
Анна встретила меня, будучи совершенно одна дома – доктор Сандерс пропадал в святилище. Она предложила чай и поделилась историей о том, как нечаянно чуть не спалила их скромное жилище, когда готовила для старика.
– Несчастья так и преследуют меня по пятам, – улыбнулась она. – Деда говорит, не иначе кто-то сглазил.
Общаться с ней было легко. Она говорила о глупостях или чем-то обыденном, и каждый раз делала это непринуждённо. Не заставляла задумываться о вселенском зле или приближающейся смерти, чувствовать себя виноватым.
– Давай заглянем к деде перед прогулкой, – попросила она. – Нужно занести еды, а то он наверняка забыл и про время, и про голод.
Доктор Сандерс не отлипал от книги. Его покрасневшие глаза слезились, кожа на пальцах шелушилась, а у ногтей появились заусеницы из-за шероховатых страниц. Он был растрёпанный и рассеянный, на наше приветствие подскочил и случайным взмахом смёл ручки с блокнотом на пол.